Зал ожидания (сборник). Андрей Сергеевич Терехов

это немного дольше, чем следует.

      Ощущение от прогулки по железнодорожным путям странные. Я чувствую себя на невидимом канате, где достаточно одного неосторожного слово, чтобы все началось вновь. Честное слово, как в какой-то дурацкой песне.

      – А знаешь, Дениска, у меня теперь новый мальчик, – вдруг заявляет Тася.

      Я смотрю на девушку и искренне улыбаюсь.

      – Да? Кому не повезло?

      Лицо ее чуть темнеет.

      – Ух, зачем ты так говоришь? Я у него как-то интервью брала. Стартапер. Миленький такой. И серьезный!

      Ужаснее сочетания не придумаешь: "Стартапер", "миленький", "серьезный". Быть может, в нем и проблема?

      – У тебя с ним все хорошо? Скажи честно, – тихо спрашиваю я. Тася улыбается и резко стопорит. Мы на пешеходном переходе, светофор показывает зеленые цифры 11, 10, 9. Я стою в луже.

      – Тебя папа попросил? А я-то, дуреха.

      Это столь неожиданно, что мои мысли замирают от смущения. Как же ответить? 8, 7.

      – Давай перейдем? – я тяну Тасю вперед, но она качает головой. Лицо красивое, немного обиженное. Цифры светофора доходят до пяти, и раздается мерзкий писк.

      Девушка испуганно оглядывается на звук, затем поворачивается ко мне: настороженная, хмурая.

      – Дениска, у меня все чудесно, поверь. Впервые в жизни. Я потому и встретилась с тобой, чтобы ты больше не боялся. Я больше не буду тебя преследовать, никогда. У меня все чудесно.

      Тася говорит это, а глаза темные, бездонные, как воронка смерча. Не верю.

      Желтый на светофоре. Где-то сбоку взбрыкивает двигатель.

      – А волосы?

      – Так мне же идет.

      – Да, уж, смерть тебе к лицу.

      Красный.

      Акт 3 Да какого черта?

      – Никита Сергеевич, – дозваниваюсь я с третьей попытки. Иду быстро, сквозь наносы снега, и дыхание сбивается. – Он.. она меня раскусила. Ну, что от вас.

      В ответ слышится тяжелый вздох. Мол, понадеялись на дурака. Слева от меня вырастает колокольня Свято-Даниловского монастыря: стены розовые, наличники белые, как у упаковке разноцветной пастилы.

      – Сказала что-нибудь? – спрашивает Н.С.. Чуть резче, чем следует, но я решаю не заострять внимание.

      – Вообще-то да. Что у нее все "чудесно". И знаете что? Это ведь и странно. Она же так никогда не говорила. "Неплохо", "нормально", но "чудесно"? Либо она изменилась, либо она и в самом деле счастлива, либо…

      – Либо творится что-то жутковатое. Ладно, Денис, и на том спасибо. Родина в долгу не останется, – Н.С. звучит примирительно и устало. – Я посмотрю, подумаю. Я…

      Голос его становится совсем уж тихим. Сбоку гремит желтобокий трамвай, и я инстинктивно ускоряю шаг, будто иду не по тротуару, а по проезжей части.

      – Послушайте, может, в полицию обратитесь? – предлагаю я. – Или к частному сыщику.

      – Денис, я уже сам как частный сыщик. Выпотрошил консьержку на записи видеокамеры в подъезде, сижу, как дурак, смотрю.

      Я с улыбкой представляю эту картину, и тут меня ослепляет светом фар с боковой улицы. Приходится отойти в сторону.

      – Хочешь,