Неверноподданный. Владимир Владмели

закончила угрозы тем, что пообещала подать на НИИ в суд за клевету и сообщить об этом иностранным корреспондентам.

      Насколько её рассказ соответствовал действительности, никто не знал, но по необычно тихому поведению двоюродного брата Боря допускал, что роман Фимы с лаборанткой вполне мог иметь место, а за ним наверняка последовали разбирательство дома и скандал в НИИ. Как бы там ни было, Фиму оставили на работе, а родственники приукрашивали эту историю, добавляя к ней всё новые и новые детали. В НИИ Фима сделался самым популярным человеком, но геройствовать ему довелось недолго, потому что через два месяца он получил разрешение на выезд.

      Затем Зоин брат рассказал, как его не приняли в аспирантуру, даже не пытаясь замаскировать причину. Он сдал экзамены по специальности и по английскому, а перед экзаменом по марксистко-ленинской философии всех соискателей предупредили, что получившие тройку зачислены не будут. Тройку получил только он, Семён Иосифович Альтшуллер. Это при том, что он окончил физфак МГУ с отличием, а его работы уже публиковались в авторитетном международном журнале, и одна из них получила поощрительную премию.

      Рая подумала, что эти отъезжанты совсем не похожи на жуликов и аферистов, какими их изображала советская пресса. Им, конечно, далеко до аристократов, но все они люди талантливые, а Зоя вообще могла бы играть Вассу Железнову без грима и репетиций. Под их влиянием Боря наверняка возобновит свои разговоры об эмиграции, и теперь ей будет гораздо труднее, ведь уезжают его ближайшие родственники, которых он очень любит.

* * *

      Когда Борис приехал в Минск провожать своего двоюродного брата, Фиме было не до него. Говорили они урывками, и Фима всё время отвлекался на более срочные дела. Только перед самым таможенным досмотром он сказал:

      – Не выдумывай себе отговорки, плюнь на всё и езжай.

      – Я бы и сейчас плюнул, да Рая боится отцу карьеру испортить. Она его очень любит, а этот краснопузый слышать не хочет об отъезде. Он работает на военном предприятии с каким-то сверхсекретным допуском.

      – Если ты её убедишь, то он поедет за ней вместе со своим красным пузом. А допуск для юриста – это чушь собачья, он же не инженер, ничего в технике не понимает и никаких государственных тайн выдать не может.

      – Кому ты это докажешь!

      – Никому и не надо доказывать, действуй. Под лежачий камень – сам знаешь, а невесту твою легко можно расколоть. Я видел, как у неё глазки горели, когда мы говорили об Италии. Она сопротивляется только для вида, это в женской натуре, поверь мне, – он обнял брата, пожал ему руку и вместе с женой пошёл на досмотр.

      Таможенники трясли его почти час, а после того как он с большим трудом опять сложил все вещи в чемодан, бригадир таможенников сказал, что его золотое кольцо-печатка весит больше, чем положено, и его надо выбросить.

      – Выбросить? – переспросил Фима.

      – Да, – подтвердил бригадир, услужливо подставляя корзину.

      Фима посмотрел на провожающих, нашёл глазами Борю, крикнул ему: «Лови»