Лайки вместо цветов. Дарья Сойфер

Что-то вроде: «Привет! Что? Родила второго? А у тебя свои стажёры? Здорово! А я вот подыскиваю ближайший центр занятости населения. Кстати, Кать, а у твоего благоверного нет, случайно, вакансии мерчандайзера?»

      Иногда проскакивала мысль, не послать ли всё куда подальше, забуриться в маленький тёмный паб и не напиться ли до такой степени, чтобы даже бармену захотелось сменить работу. Но Лера не выносила слабость. И прежде всего – в себе самой. Уволили? Имей совесть в этом признаться. Как в детстве. Пока одноклассники Леры жгли дневники за школой, гордая Гинзбург шла к матери и с вызовом сообщала: «Да. Двойка». И у мамы хватало сил только на: «Ладно, исправишь…»

      Паркуясь у ресторана, Лера решила с этой самой минуты вести себя скромнее. Как бы она ни презирала гламурные журнальчики, у Насти Тихоновой и остальных работа была. А у неё, несгибаемой Леры Гинзбург, не было. Значит, заслужила.

      Поскольку Пал Палыч отбил всё желание хоть как-то прихорашиваться, Лера извлекла из багажника единственный свой комплект для парада: пиджак и галстук. Все скромные рабочие пожитки теперь уныло валялись в коробке: ручки, блокноты, стыренный не столько ради наживы, сколько из мести телеканалу степлер и кактус по кличке Кот. Старая шутка оператора Димы: каждой одинокой женщине нужен кот, но четвероногого Лере дарить опасно. Загубит животину. Сама-то ест через день.

      – Потерпи, Кошак, – сочувственно сказала Лера кактусу. – Скоро будем видеться чаще.

      И, от души хлопнув багажником и закатав рукава пиджака, решительно направилась в общепит.

      Глава 2

      Отведай-ка лайка богатырского!

      – Ещё вот так повернитесь… Чуть боком… Ага, супер! Улыбнитесь… Руку на пуговицу…

      Щелчок затвора, ещё один.

      – Может, хватит? – Матвей подавил зевок.

      – Шутите?! Только дело пошло! Нет-нет, плечи не расслабляйте! Хотите, добавим сет в неформальной обстановке? Футболка, майка… Стальные, так сказать, мышцы отечественного бизне… Оп! Вообще супер!

      Костик наблюдал за происходящим с явным удовольствием. Снимал, придурок, исподтишка на телефон.

      – Позируй, детка, не расслабляйся, – подогревал он Матвея.

      И как у человека рожа не треснет так лыбиться?

      – Всё, достаточно, – к вящему огорчению фотографа, процедил Матвей. – Счёт кинете моей секретарше.

      – Ты убил всё веселье! – Костик сделал обиженную мину, когда дверь фотостудии захлопнулась за ними с Матвеем. – Ещё чуть-чуть, и он бы тебя снял во всех смыслах.

      – Шёл бы ты…

      – Ну Моть… Ну покажи стальные мышцы отечественного бизне…

      Матвей обернулся резко и даже слегка испугал приятеля.

      – Ещё раз назовешь меня так, Власов, я лично сниму с тебя штаны в этой студии, нагну, оставлю с этим фоторасом и выложу на ютьюб.

      – Да ладно, Мэт. Где твоя хвалёная принстонская толерантность?

      – Забей… – Матвей тряхнул головой, сбрасывая непрошеную злость, и вдавил кнопку