Триумф христианства. Как запрещенная религия перевернула мир. Барт Д. Эрман

пишет «Град Божий»

      Введение

      В первый год в колледже, на занятиях по английской литературе, я впервые начал понимать, какую боль может приносить сомнение в вере. Хоть я и был в то время глубоко верующим христианином, стихи Мэтью Арнольда, викторианского «поэта сомнения», стали для меня наваждением. Нигде внутренняя борьба Арнольда не выражена с такой потрясающей глубиной и силой, как в самом знаменитом стихотворении XIX века, «Берег Дувра» [отрывки приводятся в русском переводе Vlanes, 2004 г. – Прим. пер.]. Стихотворение это рассказывает о нескольких минутах из жизни Арнольда в 1851 году, когда он проводил медовый месяц в Дувре. Поэт стоит у открытого окна, выходящего на дуврские утесы, и, завороженный отливом, слушает шум моря, смотрит, как откатываются волны и обнажается береговая линия внизу:

      На море шторма нет.

      Высок прилив, луна меж побережий

      Царит. На берегу французском свет.

      Вот и погас… Утёсы Англии стоят

      В притихшей бухте – высоки, черны.

      Он зовет молодую жену подойти к окну, вместе с ним насладиться свежестью ночного воздуха и полюбоваться волнами, бьющимися о берег:

      Взгляни в окно: там ночь и ветер свежий!

      У длинной ленты вспененной волны,

      Где море с лунной, бежевой землёй

      Смыкается, всё скрежетом полно.

      Ты слышишь, волны гальку и берут,

      И рассыпают вновь – за слоем слой.

      Начнут, потянут и отпустят вдруг

      С протяжным стоном, оставляя тут

      Печали вечный звук.

      Этот же звук, вспоминает он, описал много веков назад Софокл в «Антигоне» – и «решил, что с ним сравнится лишь одно тягучее людское горе». Арнольда этот звук тоже наводит на невеселые мысли, – но другие, созвучные его веку. Для Арнольда отлив – печальная метафора христианской веры, что понемногу уходит из мира, оставляя за собой нагие берега.

      Было время, вспоминает он с грустью, когда мир сладко нежился в объятиях веры:

      Да, Веры Море

      Когда-то было полно, сплетено

      Чудесным поясом у берега земли.

      Но и это море сейчас отступает, и мы слышим «тягучий рев», с которым оно покидает берега нашей жизни:

      Но слышно мне сейчас,

      Как отступает и ревёт оно

      В тягучем споре

      С полночным ветром, как за часом час

      Лишь галька мира шелестит вдали.

      Образованный современный человек, говорит Арнольд, уже не может найти утешения в религии, в присутствии всемогущего и любящего божества, в искуплении, принесенном нам Сыном Божиим, который пришел в мир спасти заблудших овец и вернуть их домой. Христианская вера уходит, оставляя за собой пустоту – хаос, пугающий провал во тьму, лишь отчасти заполненный присутствием близких: людей, которых мы любим, которыми дорожим, людей, готовых разделить с нами боль, тревоги и неустойчивость жизни. Об этом – последние строки стихотворения:

      Любимая, так будем же верны

      Друг другу! В этот мир, что мнится нам

      Прекрасной сказкой, преданной мечтам,

      Созданьем обновленья и весны,

      Не