Вновь учиться жить. Елена Рейн

от медсестер, поглядывающих на нее, и, уткнувшись лбом в холодную стену, промямлила:

      – А девочка, Алина, где она? Моя дочь…

      – В доме не было никакой девочки. Чистая квартира. Ни вещей, ничего. Мы заплатили сразу за три месяца, нам дали ключи и все. Ничего тут не было. Извините, – отчеканил новый постоялец и бросил трубку.

      Ольга пыталась не паниковать, жадно хватая воздух, чтобы нормально дышать, но не получалось. Взяв себя в руки, она положила трубку, замечая, что женщины на нее не смотрят, и тихо поплелась по коридору.

      Глаза ничего не видели из-за слез, и Латрова смахнула их, понимая, что горит. Температура. Оказавшись рядом с палатой, обратила внимание на дверь, ведущую на лестницу, откуда только что вышла женщина, держа в руках несколько постельных комплектов.

      Вытерев глаза и выдохнув, Ольга поспешила туда, радуясь, что есть силы. Держась за перила, она двигалась вниз, надеясь, что сможет выйти из здания. Оказавшись на первом этаже, увидела несколько женщин, оживленно разговаривавших между собой, и вновь пошла к лестнице, не зная, как теперь быть.

      Всхлипывания так и рвались с трясущегося тела, и она вынуждена была закрыть рот рукой. Повернулась к стене и с надеждой взглянула на пластиковое окно.

      Подошла к нему, и раскрыла, считая, что должна спрыгнуть, ведь это единственный выход. Лето, трава… все будет хорошо. По крайней мере, она будет надеяться, что не кирпичи снизу. Кое-как взобралась на него, постоянно прислушиваясь к голосам, и осторожно стала спускаться, держась за дверцу.

      Послышался звонкий смех, и Оля резко прыгнула, отчего в стопах ощутила ток, вызывающий боль и желание вскрикнуть. Подвернув ногу, оттого что пыталась идти, несмотря на судорогу, потихоньку поплелась вперед, радуясь теплому вечеру. Взглянув на себя, помрачнела, понимая, что одета в больничную ночную рубашку. Хорошо, хоть халат на ней, правда, чужой. Пусть не застегивается, но все же.

      Женщина почувствовала себя неудобно, оттого что взяла не свое и обещала себе, что обязательно вернет, как увидит дочь. Это главное.

      Выйти из территории больницы не составило труда. Ворота были открыты и прохожие из соседних домов проходили через них.

      Иногда на Ольгу бросали заинтересованные, хмурые взгляды, но чаще раздавались смешки и хохот. Ей было все равно, она только укутывалась сильнее, с паникой в глазах посматривая по сторонам.

      Не зная, как доехать до дома, ведь денег не было, тысячу раз прокляла себя за невероятную ситуацию. Мысль, что можно попросить довезти до нужного адреса, а там у соседки попросить, огромной надеждой засела в голове. А если не случится чуда, и ее малышки не будет у Ивановой, то тогда она пойдет к свекрови…

      Пока думала, неосторожно подвернула ногу и упала на обочину, приземляясь на траву. Еле как поднялась и тут же отступила, прищурившись от яркого света фар, бьющих в глаза. Прикрыла их рукой, и сквозь пальцы увидела, как огромная машина въехала на площадку около больницы, и через секунду из нее вышел темноволосый мужчина. Свыше двух метров, мускулистый, широкоплечий и длинноногий. Одет в черные брюки и темно-синюю рубашку. Смуглая