Девять женщин моего мужа. Светлана Кубышкина

Лиле?

      – Вооот, наконец-то вспомнила о дочери! Это последнее, о чем ты думаешь, да? Все о себе да о ногтях, как я погляжу? Лиля у бабушки. Пока будут разборки и суды, она поживет там.

      – Ты сказал матери?

      – Какая разница?

      – Нет, ответь.

      – И не собираюсь!

      Они подошли к загсу. В голову закралась надежда: «Если он не сказал матери, остается шанс сохранить семью».

      – Борь, давай присядем и все обсудим, потом некогда будет. Да и при сотрудниках загса не хочется говорить о личном.

      – Сначала заявление, потом разговоры.

      Он открыл дверь и втолкнул Эмму внутрь. На нее пахнуло прохладой кондиционера и канцелярией. Мягко ступая по ковру, Борис устремился в кабинет регистрации и расторжения браков. Эмма остановилась у двери. Уйти не получится. Если он что-то решил – доведет до конца.

      Борис вышел с двумя распечатками заявления.

      – Садись. Пиши.

      Сам взял ручку и начал быстро заполнять строчки. Эмма тянула время, делая вид, что вдумчиво читает написанное в листке.

      – Чем дольше тянешь, тем хуже. Успели бы еще съездить за вещами, иначе придется тебе ехать на метро и тащить чемоданы к Наде самой.

      – Откуда ты знаешь, где я живу?

      – Догадался.

      – Она звонила тебе?

      – Сядь и заполняй, не задерживай очередь.

      Эмма огляделась – в здании кроме них не было ни одного человека.

      – Борис, я не стану это подписывать.

      – Тогда я разведусь в одностороннем порядке.

      Его слова испугали. Лучше сейчас сделать, как он хочет, а потом попытаться наладить отношения. Эмма села и стала заполнять заявление.

      – Можно, я оставлю твою фамилию?

      Борис промолчал.

      – С дочкой чтобы однофамильцами быть.

      – Оставь.

      – Спасибо.

      Они заполнили бумаги, поставили свои подписи и вошли в кабинет. Сотрудница загса с грустью посмотрела на них:

      – Такая красивая пара. Хорошо, что у вас есть время подумать.

      Она взяла заявления. Прочитала, и не найдя ошибок, убрала документы в файл.

      – Вот, оплатите госпошлину и через месяц к мировому судье. Там уже все через суд. А лучше не приходите больше. Помиритесь.

      Эмма отвернулась к окну, первая слеза выкатилась и обожгла щеку. Борис сдержанно ответил:

      – До свидания,– и вывел супругу из кабинета. На улице они сели на лавочку.

      – Ну что? Поехали за чемоданом?

      – Борь, давай поговорим.

      – Дома. Я же сказал – дома.

      Всю дорогу молчали. Эмма перебирала в голове возможные решения проблемы и выстраивала фразы, способные растопить сердце мужа и убедить забрать заявление. Да и хрен с ней, с этой бабой! Ведь даже не разобралась, что к чему? Целовался, да. Но, может, он на миллионный проект поспорил со Славкой, что выиграет? Разные ведь бывают ситуации. Да и вообще, это всего лишь поцелуй. Да, это ничего не меняет! Но Боря такой родной – и что теперь? Заново искать кого-то