До тебя…. Марина Кистяева

на доверии, комфорте и приятном сексе. То, что было более – это уже «клиника».

      Хватит, насмотрелся он на «любовь» в детстве.

      Так насмотрелся, что до сих пор оскомину во рту ощущает.

      Их отец любил мать той самой клинической любовью. Сходил по ней с ума. Жить без неё не мог в прямом смысле этого слова.

      Михаил с раннего детства знал, что между родителя не всё так просто. Перед ним и позже, когда родилась сестренка, они делали вид, что у них всё хорошо. Шикарно. Что они самая счастливая семья: мама, папа, сын и лапуля-доча. На людях так и было, но когда взрослые оставались одни… Михаил слышал, как родители часто ссорятся, закрыв двери. И иногда они забывали, что в доме не одни.

      Первый раз маленький Миша услышал их разговор, проходя мимо отцовского кабинета.

      – Коля, нет…

      – Лида, черт побери, сколько можно…

      Злой, агрессивный голос отца удивил Мишу. Он никогда не разговаривал в подобном тоне ни с ним, ни тем более с мамой. Поэтому маленький Михаил и притормозил, он с детства отличался любопытством.

      – Коля, я не хочу.

      – А когда ты хочешь?! Скажи, когда?..

      – Коля…

      Послышался шум, напоминающий легкую борьбу.

      – Лида, я люблю тебя, ты это знаешь… Я схожу по тебе с ума! Подыхаю без тебя! Да я как подросток каждую ночь дрочу, вспоминая, как ты прикасаешься ко мне своими пальчиками! А что в итоге?

      Далее следовал всхлип, напугавший не на шутку Мишу. Но и слова отца врезались в сознание. Миша был достаточно взрослым, чтобы понимать значение слова «дрочу».

      – Хорошо, Коль, давай здесь. Только, прошу, по-быстрому. Ладно?

      – Маленькая моя…

      – Коль, по-быстрому, прошу…

      Мама Михаила, потрясающе красивая, всегда ухоженная женщина с мягким взглядом оказалась абсолютно холодной в отношении секса. Подобные разговоры будут всплывать не раз в их доме, разбавленные обвинением Лидии в измене мужу. Тот будет вспыхивать и кричать: «Если бы ты со мной спала, подобного не было бы!»

      В какой-то момент скандалы родителей выйдут за пределы спальни и кабинета, и упреки будут сыпаться при взрослеющем сыне.

      Михаил видел, как отец относился к матери. Как он смотрел на неё. Как сдувал пылинки.

      Порой его взгляд напоминал взгляд безумца, одержимого одной единственной женщиной.

      – Я жить без неё не могу, сын… Подыхаю…

      Михаилу исполнится шестнадцать, когда отец, получив очередной отказ от матери, напьется.

      – А другие? Секретарша Вика… модель Надежда…

      – Другие… Нет других, сын. Нет. И никогда не будет. Запомни, любовь – это яд. Это – проклятье. Не дар, как пытаются нам его преподнести и навязать. Нет ничего хуже в жизни, чем эта долбанная любовь. Зависимость от другого человека. Необходимость видеть, чувствовать, быть рядом. Не влюбляйся, сын. Не позволяй яду проникнуть в кровь и отравить твою жизнь. А мама… Мама у тебя потрясающая. Самая лучшая…

      Отец говорил противоречиво. Надрывисто.

      А потом Михаил помогал ему дойти до спальни, потому что тот был не в состоянии передвигаться самостоятельно.

      Михаил