Суд. Василий Ардаматский

точно хотел скорей начать работу на протокол допроса. Присев как-то боком к маленькому столику, Глинкин сказал тихо:

      – Берите протокол…

      – Камни заговорили, – усмехнулся Арсентьев несколько раньше времени. Протокол допроса, однако, пододвинул к себе. – Ну, Семен Григорьевич, – вперед…

      – Я признаю взятку у Ромашкина – он вручил мне те двести рублей при встрече…

      – У кинотеатра «Октябрь»? – быстро уточнил следователь.

      – Это не имеет значения. Главное не это. Главное, что были взятки еще. Но самое главное, что я делился с товарищем Лукьянчиком.

      Арсентьев даже писать перестал.

      – Пишите, пишите, пока я не передумал… делился с товарищем Лукьянчиком.

      – Повторите это на очной ставке?

      – Всенепременно.

      – Какие взятки еще признаете?

      – Это потом, потом… На сегодня – все. Я сделал нелегкое для себя признание, достаточно долго мучился и теперь хотел бы вернуться в камеру.

      – Но у меня есть вопросы, – возразил Арсентьев.

      – Потом, Дмитрий Сергеевич, потом. Сейчас – в камеру. Оформив протокол допроса, Арсентьев вызвал конвой, и Глинкина увели.

      Вот так номер! Лукьянчик! Арсентьев вспомнил анонимку – в ней, значит, была правда…

      Секретарю горкома Лосеву всю эту историю докладывал районный прокурор Оганов. Присутствовавший при этом прокурор города Гурин сидел сбоку и, скосив глаза, наблюдал, как секретарь слушает, и удивлялся, что тот не выказывает ни малейшего удивления. Еще в самом начале доклада Лосев встал и, бросив «продолжайте», прошел к сейфу, вернулся оттуда с папкой, положил ее на стол перед собой, развязал тесемки, откинулся на спинку кресла и прищурил глаза… Когда Оганов умолк, Лосев спросил жестко:

      – Ваши предложения?

      Оба прокурора промолчали.

      – Основания для ареста Лукьянчика есть? – заметно сердясь, спросил Лосев.

      – Необходимо провести следственную работу… – прогудел Оганов.

      – Наконец зашевелитесь? – голос Лосева опасно зазвенел. – Я-то вам не указчик, но как коммунист у коммунистов я спросить могу: если бы вы не получили бумагу из Москвы, долго бы еще Глинкин орудовал у всех нас под носом?

      – Не мы одни, Николай Трофимович… – начал было Оганов.

      – С другими у меня будет особый разговор, и над ними я властен, а вы, товарищи законники, разве можете быть только регистраторами преступлений? Слово такое – «профилактика» – я от вас часто слышу. А где же в данном деле профилактика? Ведь что получается? Если бы преступник со стажем Глинкин не пожалел нас и не сознался, все стояло бы на мертвой точке? Ведь вы чуть ли не хвастались – четыре протокола с отказом Глинкина давать показания! Вот какие мы регистраторы-демократы! Что, не так, что ли?.. Знаете, на кого мы с вами сейчас похожи? На лежачие камни, под которые, как известно, вода не течет. Мы даже не используем тех средств борьбы, которые у нас есть в руках. Месяц назад у меня на приеме был коммунист, каменщик