Сакрум. Дарья Вдовина

его зов еще раз, Филипп глубоко вздохнул, поворачиваясь к длинноволосому парню лицом. Неужели ему стало скучно путешествовать в одиночку?

      – В чем дело? – почти в голос прошипел Филипп, пытаясь привыкнуть к темноте и разглядеть черты юноши на соседней койке.

      – Наконец-то. Я уж хотел кинуть в тебя подушкой, – непринужденно произнес Септимий, отчего Филиппу захотелось треснуть ему по голове.

      – Чего тебе? – медленно зевая, спросил Филипп, зная, что пока он его не выслушает, парень не отстанет. Если вдруг они разбудят Раджи, то Септимию не поздоровится вдвойне.

      – Я тут подумал, – начал, наконец, юноша. – Мне кажется, Кэрри ко мне неравнодушна.

      – О, Боже!

      Филипп закатил глаза, с головой ныряя под одеяло.

      – Нет, я серьезно! – почти в голос воскликнул неугомонный юноша. – Я стал замечать, как она смотрит на меня, как говорит со мной, краснеет, смеется…

      – Может, потому что ты клоун? – буркнул Филипп, высунув голову из-под одеяла.

      – Самое главное, она мне тоже нравится, – пропуская шутки Филиппа мимо ушей, продолжил Септимий. –  Она такая добрая, такая сильная внутри и слабая снаружи. Мне хочется защищать ее…

      – Какое счастье. Вы только посмотрите на него, – иронично сказал Филипп, подперев подбородок рукой и с умилением глядя на влюбленного друга.

      – Знаешь, ведь именно на любви держится весь этот мир…

      Филипп покачал головой, подумав о том, в каком мире они сейчас живут. Люди ставят это чувство на последнее место после чувства самосохранения, взять за пример, его отца. Но как удивительно приятно видеть, с каким трепетом лепечет сейчас Септимий. Интересно, он самый наивный или же самый мудрый из всех?

      – Послушай, Филипп, кто знает, как скоро нас постигнет смерть. С каждым днем, я чувствую, что она все ближе и ближе к нам. Возможно, нам осталось радоваться жизни считанные дни. Вдруг мы погибнем, как только пересечем стену? И что тогда? – Септимий перевернулся на спину, подложив руки под голову и задумчиво глядя на потолок, словно он видит там звездное небо. – Я должен сказать ей о своих чувствах.

      – Это бессмысленно, если ты собираешься скоро умереть, – с долей иронии в голосе произнес Филипп, начиная задумываться над словами друга. Иногда его бред казался умнее всяких других речей.

      – Пусть в ближайшем будущем мы разлучимся, но мы сможем хотя бы недолго побыть рядом, – уверенно объяснил Септимий, улыбнувшись самому себе. – И к тому же, наши души все равно встретятся даже после смерти…

      Юноша мечтательно глядел в потолок, а Филипп восторженно следил за его эмоциями на лице. Неужели он все еще верит во все это? Как можно после стольких горестей в жизни все еще надеяться на светлое будущее? Наверное, в этом и заключается вся сила Септимия. Именно поэтому он еще жив.

      – Знаешь, что я тебе отвечу? – вдруг произнес Филипп, прервав мечтания друга. – Скажи ей все это.

      – Ты думаешь? – воодушевленно и в то же время взволнованно спросил