Три метра над небом. Трижды ты. Федерико Моччиа

значит, тогда положение гораздо хуже, чем я предполагал.

      Он скрещивает ноги и делает глоток.

      – У меня есть сын.

      Он начинает давиться. Немного кока-колы проливается ему на свитер, но он быстро вытирает его рукой и вскакивает с кресла одним прыжком, благодаря своим сильным ногам.

      – Вот черт! Хорошая новость, мы должны ее отметить! Я рад за вас! Это замечательно! Джин сказала тебе об этом сегодня?

      – Моему сыну шесть лет.

      – Да ну!

      Он больше ничего не говорит и снова падает в кресло, утопая в нем.

      Я развожу руками.

      – Я не говорил тебе, что Джин ждет ребенка. Я сказал: «У меня есть…»

      – Да, я не уловил этого нюанса. Но тогда ситуация осложняется. А чей он? Я ее знаю?

      – Баби.

      – Баби? Но как это может быть? Ты мне о ней рассказывал, это да, но я не думал, что вы встречались. А как это произошло? Как ты об этом узнал?

      – Я встретил ее сегодня на вилле Медичи… Случайно.

      И в тот же самый момент, когда я это говорю, все становится мне невероятно ясно.

      – Джулиана.

      – А при чем здесь Джулиана?

      И пока Джорджо пытается хоть что-то понять, я вызываю ее по внутреннему телефону.

      – Ты можешь зайти сюда к нам? Спасибо.

      Через несколько секунд слышится стук в дверь.

      – Входите.

      Она одета сдержанно и выглядит спокойной. В руках у нее папка.

      – Я принесла вам вот это: авансовые платежки на подпись для двух новых форматов, которые по вашим указаниям написал Антонелло.

      – Да, спасибо, положи их сверху.

      Я указываю на красный столик.

      – Закрой дверь. Спасибо.

      Она собирается уходить.

      – Нет-нет, останься здесь. Или, может, ты торопишься уйти?

      Я вижу, как она краснеет. Это замечает даже Джорджо. Он меняется в лице, словно говоря: «Черт, я не знаю, почему, но ты в любом случае прав».

      – Садись же, садись…

      Джулиана садится на стул в середине кабинета, напротив моего стола. И я начинаю прохаживаться, поворачиваясь к ней спиной.

      – Ты не спросила меня, понравилась ли мне выставка Бальтюса.

      – Правда. Но я видела, как вы стремительно вошли и закрыли за собой дверь, думала, что вы не хотите, чтобы вас беспокоили.

      – Ты права, но сейчас ты здесь, можешь меня об этом спросить.

      Я оборачиваюсь и пристально на нее смотрю. Она глядит сначала на меня, а потом – на Джорджо, словно ищет у него помощи; но, не найдя никакой поддержки, глубоко вздыхает и начинает говорить:

      – Вы ходили на выставку? Она вам понравилась?

      Я смотрю на ее руки. Они лежат на коленях. Джулиана сдержанная, воспитанная, выглядит элегантно, но если хорошенько приглядеться к ее шее, то можно увидеть, как ускорился пульс. Я улыбаюсь.

      – Она мне очень понравилась, но я не понимаю, сколько мог стоить билет.

      Она смотрит на меня, поднимает бровь, улыбается и удивленно качает головой.

      – Да нет, это был бесплатный билет… Это