Сын атамана. Василий Иванович Сахаров

к ним вопросы?

      – Конечно!

      – Само собой!

      Вперед вышел один из бахмутцев, десятник Корнеев, здоровый кряжистый казачина с сильным волевым лицом. В прошлом сам беглый. Он посмотрел на бурлаков и спросил:

      – Кто окромя Кузьмы Самойлова за вас поручился?

      Такого вопроса ждали, он традиционный. Поэтому с ответом не промедлили:

      – Тимофей Чуркин из Черкасска, Самсон Татаринов из Рыковской и Наливайко Иван из Аксайской.

      – Кто знает этих казаков? – Корнеев оглянулся на бахмутцев.

      – Тимофей мой односум, свой человек, – откликнулись из круга.

      – С Наливайко на Азов ходили, храбрец.

      – Татаринов с Рыковской мне кум.

      – Добро, – Корнеев опять смотрит на бурлаков и снова вопрос: – Из каких мест будете и как на Дон пришли?

      – С Петровского городка. На стройке работали, да невтерпеж стало, совсем нас замордовали. Ночью холопа царского побили и утекли, а после по Медведице до самого Дона спустились.

      – Что умеете делать, кроме как лямку тянуть?

      – Мы каменных дел мастера, – отозвались двое.

      – Я зодчим был, – высказался третий.

      – А я стрелецкий сын, – закончил четвертый.

      Корнеев, молча, кивнул, вернулся в круг и снова слова атамана, который спросил бурлаков:

      – Почему на понизовье не остались, а к нам пришли?

      – С низовыми богатеями беда, совсем зажрались. Батрачь на них как проклятый, без роздыха. А коли в поход пошел, половину дувана отдай. Помыкались и к вам прислониться решили. Про бахмутцев люди хорошо говорят.

      Недолгое молчание Кондрата, и обращение к кругу:

      – Что скажете, браты?

      – Берем!

      – Справные казаки будут!

      – Да!

      – Согласны!

      Рука вверх, выкрики стихают и приговор:

      – Вы наши. Община за вас отвечает, но и вы ее не срамите. Дальше все от вас зависит. Покажете себя, будет вам дело, а нет, не обессудьте.

      – Благодарствуем, атаманы-молодцы, – бурлаки кланяются в сторону казаков.

      – Круг окончен!

      Казаки, подобно воде, отхлынули с площади и разошлись по своим делам – лето зиму кормит. Бурлаков увел Корнеев, а я отправился к дому, но меня остановил отцовский окрик:

      – Погодь.

      – Да, батя? – я обернулся в сторону отца.

      – Иди-ка сюда, поговорим всерьез.

      За все дни, что я нахожусь в новом теле, толком поговорить с Булавиным не удавалось. Поэтому я заробел. Что если батя решит моим воспитанием заняться? Как быть? Хотя чего раньше времени на себя тоску нагонять. Посмотрим, что оно дальше будет.

      Отец вошел в приказную избу, а я за ним следом. Прошли внутрь и оказались в просторной комнате. Окна раскрыты, светло. Немного пыльно, но в целом вполне рабочая обстановка. Два стола, табуреты, пара лавок, в углу печь, вот и все присутственное место. Никифор здесь раньше не бывал, так что все вокруг в новинку, и я в нерешительности