Теории внимания. Александр Шевцов (Андреев)

Второй – и он же объясняющий, почему они не запомнились, – потому что на них не было направлено внимание.

      Мое понятие о внимании только что позволило вполне естественно употребить выражение «направить внимание». Значит, я ощущаю, что направить внимание действительно возможно. Но до этого такое выражение казалось мне неистинным, а теперь я в нем не сомневаюсь. При этом мое утверждение далеко не доказано и тянет за собой множество вопросов о том, как действительно устроено наше сознание и работа разума. И все же!

      И все же определение, как говорится, сферы приложения внимания как потока впечатлений, которые мы получаем от внешнего мира, выглядит чрезвычайно правдоподобным. Ясности оно прибавляет мало, но зато позволяет задуматься о том, чем же в таком случае может быть внимание. Правда, на выходе от такой задумчивости одни вопросы и смутные подозрения.

      Если внимание направляется нами на впечатления, которые, по сути, и составляют поток восприятия, поступающий в сознание, чтобы подвергнуться распознаванию, а затем и осознаванию, то что же тут делает внимание? Распознавать полезное или значимое в потоке впечатлений оно не может – оно же не есть распознавание. Обобщенно можно сказать, что это должен делать разум. Но разум делает много дел, поэтому можно сказать и то, что он же и направляет внимание. Однако вряд ли можно сказать, что он и есть внимание. Это моими бытовыми понятиями о разуме и внимании никак не принимается.

      Разум зачем-то использует внимание. Понятно, что на поверхностном уровне исследования возможен ответ: разум использует внимание, чтобы не пропустить опасность или нечто полезное. Это очевидно. Пока я воспринимаю со вниманием, я ничего подобного не пропущу. Но стоит мне отвлечься – и готово!

      Но что значит отвлечься? Отвлечь внимание? Нет, тут все очевидно: отвлечься – это либо посмотреть на что-то иное, либо подумать о чем-то ином. Это явно означает иное направление восприятия.

      Но означает ли это, что внимание механически привязано к восприятию, и непроизвольно окажется именно там, куда я направил восприятие? На первый взгляд, это именно так! В таком случае, внимание – это свойство восприятия. Но если это так, то любое восприятие идет со вниманием. А когда внимание пропадает, то означает это лишь то, что мы не удержали восприятие направленным на один и тот же предмет. Наше восприятие начало бегать, и с ним забегало внимание, что и называется в речи его потерей.

      Но восприятие не может бегать. Оно тоже не деятель и не может само себя направлять. Это лишь орудие, используемое разумом. Следовательно, потеря внимания – это лишь перевод восприятия с одного важного для разума предмета на другой. А еще точнее, быстрое перебегание с одного предмета на следующий и далее.

      Вот когда мы не в силах удержать восприятие лишь одного предмета, мы и говорим о том, что не можем удержать внимание на чем-то одном. В таком случае, не означает ли внимание некую силу, с помощью которой разум управляет восприятием?

      В этом предположении ощущается некая