Раздолбаи. (Работа по специальности). Евгений Лукин

суждено – наполовину съеденный ботинок свалился с занесённой уже ноги.

      – Это ты так караулишь? – заорал Василий, потрясая огрызком ремня с кобурой. – Паразит ты лопоухий! Твоя же очередь была!..

      Ромка взбрыкнул, вскинулся, тоже явив нагие участки тела, и широко раскрыл совершенно безумные глаза. Попав из одного кошмара в другой, он смотрел на Василия и ничего пока не понимал.

      – Я же тебе часы дал! – неистовствовал тот. – Сказал же: через час разбуди!..

      Ромка сморщился и, осторожно взявшись за стриженую лопоухую голову, тихонько замычал. Тут Василий почувствовал угрызения совести и, замолчав, принялся горестно изучать повреждения. Что хозяева сволочи, он заподозрил ещё вчера, но чтобы так изуродовать форму… Василий чуть не плакал.

      – Суки! – кривясь, говорил он. – Главное, неделю только как выдали – новенькая же форма была!..

      В защиту его следует сказать, что Василий вообще отличался аккуратностью: штатское носил весьма бережно, казённое – тем более. Поэтому немудрено, что вся эта история вывела его из равновесия. Правда, и Ромка, слегка опомнившись, тоже повёл себя не лучшим образом.

      – Разнылся! – презрительно выговорил он. – Были бы хоть штаны, а то…

      Естественно, что после такой реплики Василий снова стал невменяем.

      – Ах это тебе не штаны? – завёлся он с пол-оборота. – Раз меньше пяти сотен – так, значит, уже не штаны тебе, да? Кроссовки за триста порвал, выбросил – ничего? Родители новые купят?.. И покупают ведь! И воруют, чтобы вас одеть!.. Так даже этого не цените!..

      Потом оба охрипли, поуспокоились и, светя голыми задницами, стали считать потери. От резиновой палки не осталось практически ничего, часы остановились на четверти пятого и заводиться больше не желали. С фонариком случилось и вовсе нечто загадочное: все его пластмассовые детали как бы растаяли, и теперь, если потрясти, он тарахтел, как погремушка. Но что самое обидное – металлическая кувалдочка, отломанная Ромкой от летающей тарелки, как лежала – так и осталась лежать целехонькая…

      – Что ж всё-таки с тем мужиком-то стало? – в мрачном раздумье проговорил наконец Василий, явно имея в виду автора матерной надписи.

      – Зажевали! – злобно ответил Ромка.

      – Кто?

      – Кто-кто… Кто нас вчера по этажам гонял?

      – Ну, это ты брось! – решительно сказал Василий. – У ней и рта-то нету… Чем она тебе зажуёт?

      – Чем-чем… – ответил Ромка. Хотел срифмовать, не сумел – и расстроился окончательно.

      – Жрать охота, – сообщил он сварливым старушечьим голосом.

      – Мне, что ли, неохота? – огрызнулся Василий, успевший за время разговора разобрать и собрать свой «макаров». Слава богу, хоть оружие было в порядке.

      Кое-как задрапировав чресла обрывками брюк, они вышли из ниши и остановились в недоумении. Справа, неподалёку, на искристом покрытии выстроились шеренгой четыре молочно-белые глыбы.

      – Вчера же только одна была… – озадаченно