Странствия Шута. Робин Хобб

и костюм лорда Фелдспара надевать уже нельзя. Среди вещей, приготовленных для него, должно быть что-то, чего ты еще не надевал. Выбери из них, и побыстрее.

      Хорошо.

      – Тебе надо идти, – произнес Шут, едва я закончил беззвучные переговоры.

      – Да. Как ты узнал?

      – Фитц, я много лет назад научился толковать то, как ты едва заметно вздыхаешь от досады.

      – Парик пропал. А без него я уже не смогу изображать лорда Фелдспара. Придется спуститься в мою комнату, порыться в гардеробе и отправиться на праздник совсем другим человеком. Для меня это несложно, хотя я не получаю никакого удовольствия. В отличие от Чейда.

      – И от меня в былые времена. – Теперь была очередь Шута тяжело вздохнуть. – Как бы я хотел, чтобы мне выпало такое поручение! Выбрать наряд и спуститься вниз во всем блеске, с перстнями на пальцах и серьгами в ушах, благоухая духами. Влиться в толпу из сотни гостей, пробовать вкусное угощение, пить, и танцевать, и сыпать остротами… – Он снова вздохнул. – Жаль, я не могу снова стать живым, прежде чем умереть.

      – Ах, Шут… – Я потянулся было погладить его по руке, но остановился.

      В прошлый раз он испуганно дернулся от прикосновения, и это причинило боль нам обоим.

      – Тебе уже пора. Иди, я посижу с птицей.

      – Спасибо, – сказал я с искренней благодарностью.

      Оставалось только надеяться, что ворона не ударится в панику и не станет биться о стены. Поскольку в комнате почти темно, наверное, все будет в порядке.

      Когда я уже подошел к лестнице, меня догнал вопрос Шута:

      – Как она выглядит?

      – Это ворона, Шут. Взрослая ворона. Черный клюв, черные лапы, черные глаза. Единственное, что отличает ее от тысяч таких же, это белые отметины. Они у нее от рождения, точнее, с того дня, как она вылупилась из яйца.

      – Где они расположены?

      – У нее белые кончики некоторых маховых перьев. Когда она расправляет крылья, они выглядят почти полосатыми. И еще было несколько отметин на спине или голове. Эти перья вырвали другие вороны.

      – Вырвали, – повторил Шут.

      – Белые! Белые! Белые! – прокричала птица в темноте. А потом проворковала тихонько, так что я едва расслышал: – Ах, Шут…

      – Она знает, как меня зовут! – радостно воскликнул он.

      – И меня, к сожалению. Именно так ей удалось заставить меня остановиться и взять ее. Она стала кричать: «Фитц – Чивэл! Фитц – Чивэл!» посреди Портновской улицы.

      – Умничка, – одобрительно проговорил Шут.

      Я ворчливо хмыкнул и пошел вниз.

      Глава 8. Видящие

      К спине спиною братья встав,

      Прощались с жизнью без речей,

      А волки красных кораблей

      Теснили их стеной мечей.

      Но рев и топот нарастал,

      И в пелене кровавых брызг

      Явился бешеный Бастард,

      Что щит свой как краюху грыз.

      Он бился, словно лес валил,

      Держа секирой страшный ритм.

      По пояс в собственной крови

      Враги склонились перед ним.

      Средь