Зеркальные миры. Хранители Эрохо. Светлана Алексеевна Кузнецова

за мной. Ваши люди найдут пристанище в какой-нибудь гостинице города, Нозарок ими славится, – одним отточенным движением он развернул жеребца на месте и выехал с площади, нисколько не беспокоясь тем, последовал ли за ним Амари. Разговор был окончен.

      – В «Золотой шпоре», – прошептала Инари. – Я объясню вашему капитану, как до нее добраться. Благодарю вас, Амари, берегите себя.

      Воздух оцарапал легкие. Посреди теплого летнего дня неизвестно откуда подул ледяной северный ветер и пробрал едва ли не до костей.

      ***

      Амари запрокинул голову и зябко передернул плечами. На солнце набежала туча, небо хмурилось, а в вышине парил… ворон? Если в Нидосе эти птицы в полтора раза крупнее столичных, то, пожалуй, и ворон. Охранитель (если верить Эри), зверь его задери… Ледяной ветер не унимался; душа застыла от неожиданного одиночества. В неприветливом чужом краю даже люди эскорта казались хорошими знакомыми.

      Герцог ехал впереди: не оглядывался, не спрашивал, не выказывал недовольства. Его не интересовало, следовал ли за ним гость, как и наличие собственной охраны. Люди Керво держались в двадцати шагах позади, и из-за них Амари чувствовал себя арестантом, конвоируемым в тюрьму.

      – Вы так и собираетесь плестись в хвосте? – зевнув в перчатку, бросил Керво.

      – Я не ваш оруженосец, чтобы отставать на полкорпуса или выполнять ваши приказы, – слова вырвались сами, Амари со злостью подумал, что лучше бы промолчал.

      Керво натянул повод, ожидая, пока он приблизится. Злат всхрапнул и прижал уши, поравнявшись с вороным жеребцом: тот не нравился ему даже сильнее, чем сам герцог – Амари. Вороной тоже дружественных чувств не испытывал: горячился и змеил шею, косил налитым кровью черным глазом и пофыркивал, Керво жестко одергивал его, не позволяя рысить. Глядя на «обмен любезностями», Амари решил проследить, чтобы в конюшне жеребцов устроили как можно дальше друг от друга.

      – Я не собираюсь объясняться, – заметил Керво. – Да вы, по всей видимости, и не поверите словам.

      Вроде бы он не сказал ничего особенного, но Амари оскорбился и процедил, изо всех сил стиснув эфес шпаги:

      – Почему вы солгали?!

      – Солгал? – Керво приподнял бровь и ухмыльнулся. – Выбирали бы вы выражения, а впрочем… что на этот раз вас не устроило, ваше высочество, позвольте спросить?

      – Вы отказались принимать моих людей.

      – Сожалею, но я и не обязан, – сказал Керво и расхохотался.

      Амари опустил взгляд на мостовую и прикусил губу, боясь не сдержаться и все же вызвать нахального герцога. Отец подобного не одобрил бы, а, узнав об очередной дуэли, мог выслать еще дальше Нидоса, пусть большую глушь представить сложно.

      – Да, я слегка исказил одно из уложений кодекса Сантаса Восьмого, – наконец признал Керво. – Но неужели вы полагаете, что те, кто собрался на площади, кроме нас с вами и еще двух-трех человек, о них хотя бы слышали? Кодекс принимался для дворян, горожане же станут жить так, как скажу я… или вы. До высшей справедливости им, кстати, тоже нет дела.