Дурак любви. Метафоризмы. Олег Сергеевич Джурко

без любви, но в приличном согласии.

      Совесть девка публичная.

      У совести ничему не научишься, даже полезному в повседневной жизни.

      Ханжество – нравственное извращение воинствующей в тайне похоти.

      Ханжа тяготится стыдливостью, ханжа боится естественности неизбежных для человека слабостей и, стиснув зубы, симулирует благочестие.

      У совести отродясь не водилось бумажника.

      Дырявый кошелек вот все оправдание бедности.

      Религия свела КОМПЕТЕНЦИю ВСЕВЫШНЕГО к обязанностям сиделки у койки гуманоида, больного разумом, вышедшего из берегов пластмассового черепа

      Увы, был бы Создатель под рукой, не оказалась бы судьба тотализатором.

      Мне стыдно за мартышек, хвост мешает науке найти что-нибудь общее с европейцем, доказавшего прямое родствос гориллой бесхвостой.

      Электроника страдает наследственными блезнями европейцев, отсутственвием автономнеого источника питания, что выродилось в наркотическую фатальную нефтезависмость от азматских нефтяных рынковю Иранаэле нежизнеспособнв без

      Наука все еще набивается Богу в соавторы.

      Бог давно бы стал бы академиком, если бы верующие сотрудники скинулись ему кандидатскую диссертацию, подручные кандидаты спроворили докторскую, а богоугодные доктора закатили ученому совету академии банкет.

      Поучительно общаться со Всевышним, он не скрывает, что в моих грехах есть недосмотр и его челяди.

      Бог дает душечке пожить дольше мужчины, чтобы погрязшее в атеизме государство не обратило в свой доход движимое и недвижимое мужчины.

      Господь подарил сон, чтобы, в свое время, я умер ночью, во сне, довольный собой и без боли, мне так понравился подарок, что, довольный собой по ночам, я прихватываю еще часок, другой у дня.

      Грех возник, когда запреты морали превысили возможности человека сопротивляться своим желаниям.

      Грех – протест нравственного человека против вмешательства нравственности в его семейные дела.

      Мораль торопится застолбить место будущего греха – и опаздывает.

      Рай возбуждает у лодыря желание потунеядствовать, Ад– любопытство. сочувствие.

      Мои желания норовят выскользнуть из рук божьих, защищающих от сетей Нечистого.

      Молитва – вымогает у Всевышнего кредит на благое дело. Бывает и на аферу.

      Логично, обезьяна посмевшая назваться человеком, воображает себя Царем джунглей. Так и Владыкой Мироздания не сробеет величаться.

      Был бы Господь уверен, что слепил меня по своему образу и подобию, давно бы и пристроил около себя.

      Всевышний питает слабость к сентенциям, Нечистый к воровским наставлениям.

      Каждый день смерть заглядывает ко мне, удостоверившись, что я все еще не достоин ее внимания, оставляет меня помучаться страхом перед ней еще на денек.

      Самопознание – подглядывание в замочную скважину за интимной жизнью Богов.

      Господи, сколько же ты изводишь в бане мыла на нас, грешных, ради покаяния.

      я

      Нужно