Хирургический роман. Кэтти Спини

Он понятия не имел, о ком речь, но ему было достаточно, что пациент живет и радуется жизни, а как его зовут – не столь важно.

      – Хорошо, – улыбнулась девушка и с восхищением посмотрела на Франко. – Неужели вы помните его?

      – Кардиохирурги помнят всех своих пациентов, – заверил Франко. И это было правдой, потому что кардиохирург не просто режет грудную клетку и колдует над сердцем или сосудами, зашивает и уходит из операционного зала, даже не взглянув на неподвижно лежащего человека, а кардиохирург еще и ведет своего пациента до и после операции. А даже если операция случается с экстренно поступившим больным, то послеоперационное общение так или иначе оставляет хоть какое-то воспоминание о пациенте.

      – Синьор Боско, помогите мне… Мне сказали, что я должна сделать аборт… Для меня лучше умереть… – всхлипнула девушка. – Я так люблю этого кроху! Он уже шевелится внутри меня, понимаете?! Я не могу его убить!

      Франко за свою практику видел много слез и боли, но для любого настоящего врача судьба каждого пациента становится частичкой его судьбы. Он упрямо посмотрел на девушку – и улыбнулся. Солнечно и беззаботно. Ему было жизненно необходимо вселить в нее веру, что солнце будет для нее всходить еще очень много раз.

      – Синьора…

      – Аделе, – протянула девушка худенькую руку.

      – Франко, – горячо сжал он ее ладонь.

      – Нет, я не могу звать вас по имени, Signore¹¹, – возразила она.

      – Почему? – приподнял Франко бровь.

      – Вы для меня бог. Так вас охарактеризовала моя подруга: бог-хирург.

      Франко искренне рассмеялся. Похвала приятным теплом отозвалась в душе и немного смутила.

      – Как максимум, я его представитель на земле, – подмигнул он. – А значит, я обычный человек. Потому поговорим, как обычные люди, – предложил Франко. – Как вы себя чувствуете?

      – Хорошо.

      – А что с вами случилось до этого?

      – Жжение и боль в левой груди, одышка… Потом я потеряла сознание. К счастью, это произошло на работе, и коллега вызывала врачей, – рассказала Аделе.

      – У вас врожденный аортальный стеноз. Неужели вы ничего об этом не знали?

      – Нет, – мотнула Аделе головой. – Слабые шумы обнаружили только месяц назад. Но я уезжала на три недели и лишь в ближайшие дни собиралась наведаться к кардиологу.

      – Весьма экстремальным способом решили наведаться, – хмыкнул Франко.

      – Увы… – печально вздохнула Аделе. – Неужели у меня нет шансов сохранить ребенка? – умоляюще посмотрела она на Франко, непроизвольно прикладывая руку к животу, которого даже не было видно под одеялом.

      – Конечно, шансы есть. Надо только придумать, как это сделать.

      – Вы действительно волшебник и бог… – прошептала Аделе, и почти счастливая улыбка озарила лицо девушки, а глаза засияли. В них читались облегчение и надежда.

      – Я разговаривал с кардиологом, вас курирующим, видел ваши снимки. Положение, прямо скажем, рискованное, и мне предстоит посоветоваться

11

Signore (it.) – помимо обращения «синьор», переводится также, как «Бог, Господь», то есть как обращение к богу.