Ошибка. Матильда Старр

едва не спалив мне язык, зато мозги встали на место. Главное – не трястись, как кролик перед удавом. Надо завести какой-нибудь непринужденный разговор. Что-то такое, что можно было бы обсуждать, если бы этой ночью я спокойно спала в своей постели, а не… Стоп, только не вспоминать сейчас об этом! Ну же, соберись, тряпка!

      – А что вы здесь делаете? – выдавила я из себя.

      Наверное, можно было бы придумать вопрос глупее, но для этого пришлось бы крепко постараться. Что он может здесь делать? Он вообще-то здесь живет! И это его дом. Впрочем, учитывая все обстоятельства, я ещё неплохо держалась. Конечно, лучше было бы поздороваться, но это почему-то не пришло мне в голову. Хотя Бояринцев тоже не особо утруждался соблюдением этикета.

      Он вообще молчал. И от этого молчания я прошла семь кругов ада, или сколько их там, и приближалась к восьмому, когда он, наконец, ответил.

      – Я… – Его голос внезапно стал хрипловатым и низким.

      Как вчера. Я судорожно сглотнула, машинально облизав пересохшие губы. Неужели узнал? Эта мысль отозвалась ужасом и еще каким-то странным чувством, названия которого я не знаю.

      Бояринцев усмехнулся, шагнул в кухню…

      И обычным тоном обычного человека, у которого все отлично и хорошее настроение, сказал:

      – Проезжал мимо, дай, думаю, заеду на обед…

      Просто заедет на обед, ага. Обычный человек, ага. Кем-кем, а уж обычным человеком Бояринцева мог посчитать только слепо-глухо-немой отшельник, безвылазно просидевший на необитаемом острове последние лет пятьдесят.

      – А заодно и посмотрю, как молодые, – он бросил пиджак на спинку соседнего стула и прошел к плите, –  не разнесли ли дом… деточки.

      От пиджака еле уловимо пахло солнцем, машиной, чистым мужским потом и горьковатым парфюмом. Бояринцевым… Я залпом выпила чай, совершенно не чувствуя вкуса, и пожала плечами.

      – До сих пор не разнесла ни одного дома, не думаю, что ваш должен стать исключением.

      – В тебе-то я не сомневаюсь. – Бояринцев загремел крышками, с интересом рассматривая содержимое кастрюлек и принюхиваясь.

      Фух, кажется, он не догадался… Думает, что это была другая! Ну и славно…

      – А вот твой муж способен на многое…

      Он как-то особенно выделил слово «муж», и мое минутное облегчение сменилось паникой.

      Черт, мой муж! Как у меня это вылетело из головы! Мой муж сейчас как раз проводит время в обществе длинноногих красоток и горячительных напитков с моего молчаливого одобрения.

      Вот попали… И что теперь делать?

      Вообще-то, убедительное вранье не входит в число моих талантов. В школе меня не взяли в театральный кружок, да и отец постоянно подтрунивал: «У тебя на лице все написано». Поэтому я на всякий случай отвернулась от Бояринцева и стала загружать посуду в машину.

      – А что мой муж? Кажется, позавтракал и продолжил отсыпаться после вчерашнего. Впрочем, тут такой большой дом, что мы оба можем гулять по коридорам целый день и ни разу не встретиться…

      Надеюсь,