Дизайнер смерти. Диана Соул

него уже было до меня жен, срок жизни которых исчислялся месяцем, а иногда и меньше?

      – Моя жизнь принадлежит тебе, – заученно произношу я.

      – Твоя жизнь принадлежит мне.

      Я ненавижу его, так же как и многие жители подвластных ему планет. Императора невозможно любить после того, что он сделал и того, что продолжает делать. Подонок, тиран, братоубийца, детоубийца… Ронан Альтазар из дома Жизни.

      Это даже звучит смешно, потому что кровь на его руках не смыть ничем и никогда, даже покаявшись в храме Пирамид и после этого искупив грехи самоубийством. Хотя он не собирается этого делать – его и так все устраивает.

      – Мое право на смерть отныне твое.

      – …отныне мое, – произносит Ронан и поворачивает голову к высокому жрецу с выколотыми глазами.

      Тот возводит руки к сводам храма и громко произносит, чтобы эхо разнесло его голос, и каждый, присутствующий на бракосочетании, услышал:

      – Пока Дизайнер Смерти не разлучит вас.

* * *

      Я знаю, что будет дальше.

      Меня и Ронана торжественно проведут к двум тронам – его высокому, моему чуть ниже.

      Левитирующая платформа поднимет нас на уровень нескольких метров и понесет по улицам Гризальда.

      По сценарию нас должны чествовать радостные толпы народа, но кроме потворствующей свиты, движущейся за нами, и стражи, почти никого нет. Горожанам уже давно наскучили ежемесячные представления со свадьбой императора. Говорят, еще десять лет назад их выгоняли на улицы насильно, но теперь даже это стало лишним.

      Все происходящее – всего лишь фарс ради соблюдения обряда, который ни в коем случае нельзя нарушать, иначе молодая жена никогда не понесет наследника от своего мужа. И пожалуй, мысль об этом – единственное, что может подарить мне подобие улыбки.

      Я молюсь, чтобы сегодня и весь последующий месяц беременность не случилась, и тогда Ронан убьет меня, променяв на следующую невесту. В моем случае смерть – это свобода.

      Поговаривают, что император бесплоден, если за двадцать пять лет так и не сумел зачать наследника ни с одной из девушек, но я знаю другую правду, которая, впрочем, и не секрет вовсе.

      Четверть века назад, когда он устроил кровавый переворот и убил своего родного брата – законного императора Урсуна, заняв его место, – он убил не просто очередного правителя, а последнего Дизайнера Жизни – единственного, способного указать Ронану на девушку, способную стать матерью его наследника. Таков был дар истинных Дизайнеров жизни, но Ронан был молод и надеялся, что после смерти брата дар перейдет к нему, обойдя на то время четырехлетнего мальчишку – сына Урсуна. Чуда не случилось, и когда ребенок получил дар, рассвирепевший Ронан убил и его.

      Дар Дизайнера Жизни исчез. Совсем.

      Ронан оказался властителем без возможности передать престол, и тогда узурпатор начал поиски той самой, кто смогла бы подарить ему сына или дочь. Он пробовал брать в жены разных девушек: и богатых, и бедных. Блондинок, брюнеток. Худеньких или полненьких, но ничего не имело значения…

      – Твои родители желали видеть тебя императрицей, – неожиданно произнес он, и я вздрогнула.

      До этого мы почти не разговаривали, да и какой был смысл, если я для него никто, лишь очередная вещь, которую он вскоре выбросит трупом для кремации.

      – Вы не можете знать, что желали мои родители, – все же выдавила ответ я.

      Дело в том, что своих родителей я никогда не видела, потому что выросла на Затурии, куда вместе с нянькой попала сразу после рождения. Это была тихая аграрная планетка, на которую редко залетали даже транспортные корабли, разве что за очередным грузом продовольствия.

      В двенадцать мне рассказали, почему я оказалась без родителей – их убил мой нынешний муж во время переворота. Меня же успели вывезти с планеты, причем последним приказом старого императора. Дизайнер Жизни увидел во мне будущую жену для своего сына. Но вот одна беда – ни Урсун, ни его ребенок не выжили.

      – Желали, – уверенно усмехнулся Ронан, и меня передернуло от того, как уродливо в узоре морщин изогнулся шрам под его правым глазом. – Иначе не прятали бы, как сокровище, надеясь, что мелкий ублюдок выживет.

      Я отвернулась.

      – Мне все равно, – холодно ответила, ведь неважно, что я отвечу. На мою судьбу ничего уже не повлияет.

      – А мне нет. – Несмотря на то что нас все еще везли по улице, он без стеснения положил свою руку мне на затылок и притянул к себе, заставляя перегнуться через подлокотники кресел.

      Его губы впились в мои, а я могла только терпеть, пока он мучает их в подобии поцелуя.

      – Сладкая, – бросил он, тут же отталкивая меня обратно, словно фрукт, который надкусил, прожевал и отложил в сторону – потом доест.

      – Если Урсун считал, что ты достойна его сына, значит, и мне сгодишься. Кто знает, может, твое лоно не окажется пустым, как у остальных.

      После его слов меня начало трясти от нехорошего предчувствия. Потому что озвученное им было