По ту сторону жизни. Карина Демина

скотом был… да… но не о том… наплели нашему разлюбезному, будто я уже слабоумная, а он и рад поверить… я ему об одном, а он мне настоечку для успокоения нервов. И морфий. Мол, спать буду лучше. Я ж ему не на сон жаловалась, со сном у меня аккурат все хорошо. Небось, эта потаскушка подливает чего… и Мими мою отравила.

      Со скрипом приоткрылась дверь, и в гостиную вошла махонькая облезлая собачонка на тонких ножках. Облаченная в попонку с аметистами, она казалась одновременно нелепой и жалкой. Круглая головенка на тонкой шее. Несоразмерно огромные уши, из которых торчали пучки шерсти. Хвост-нитка с пушистым облачком на конце…

      – Привезли мне… – старуха стукнула клюкой по стулу. – Уродца… и говорят, что это Мими… будто я свою собаку не знаю!

      Существо проковыляло ко мне и, обнюхав ноги, вяло рыкнуло.

      – Я тебе, – я погрозила собачонке пальцем.

      – Мими тебе его бы отхватила, а это… тьфу, пакость, а не собака… пшла отсюда…

      Собака широко зевнула и плюхнулась на ковер. Она свернулась клубочком, из которого торчали лишь уши… нет, определенно, не понимаю, какой в ней смысл.

      – Началось все с полгода тому назад… Мари ты видела. Тихой девкой была, спокойной… исполнительной. Я ее в приюте подобрала. У меня-то компаньонки наемные долго не выдерживали. Не везло…

      Если кому и не везло, то, как по мне, именно компаньонкам. Вот и сбегали. А сироте деваться некуда. Да и платить не надо. Сплошная экономия.

      – Конечно, сперва она мне показалась слегка туповатой… ничего не знает, ничего не умеет… взялась платья чистить, так испортила… но я ее учила. Я была терпелива…

      Для ведьмы.

      – И вроде выучила… – старуха махнула рукой на дверь. – Ишь, стоит… заходи уже, я тебя слышу…

      Мари вошла. В руках ее был поднос с кружками, высоким кофейником, молочником и полудюжиной серебряных вазочек…

      – Долго возишься, – почтенная вдова переложила клюку по другую сторону кресла. – Опять подслушивала…

      Мари вздрогнула. И полетела на пол. Неловко кувыркнулся поднос. Разлетелись кружки, зазвенели тарелки, превращаясь в груду осколков… выплеснулось содержимое кофейника, причем прямо на старуху…

      – Криворукая дура! – вдова схватилась за клюку.

      – Простите, простите, пожалуйста… я не заметила вашу собачку, я… – Мари сжалась, прикрывая голову руками. Вид у нее был до крайности жалкий.

      Собачонка издала протяжный вздох. И поднялась. И… лежала она в двух шагах от Мари.

      Клюка полетела в стену.

      – Вон пошла! Чтоб я тебя… – старуха добавила пару слов покрепче, полагаю, подхваченных от супруга-капитана. – Вели, чтоб прибрались… ничего доверить нельзя…

      – Вы только не волнуйтесь…

      Мари поднялась, а я ощутила запах крови. Резкий. Едкий. И невероятно сладкий, манящий. От аромата этого закружилась голова, и вдруг я осознала, что голодна. Невероятно, невозможно голодна… настолько, что готова…

      Я сглотнула. И сглотнула вновь, попыталась