По ту сторону жизни. Карина Демина

И в эту малость он умудрился серьгу вставить. Непростую.

      – Старший дознаватель милостью матери нашей Церкви, – произнес он, правильно оценив молчание. И руку вытянул, позволяя разглядеть круглую массивную печатку на мизинце. Силу я издали почуяла, и такую… неприятную, да.

      Определенно, прикасаться к подобным вещам мне не стоит. А вот наши потянулись.

      – Позволите, – дядюшка Мортимер носом уткнулся. – Как интересно… в высшей степени… да…

      Будь его воля, он бы печаточку на зуб попробовал. И оставил бы себе, для экспертизы, да… Воли не было.

      Диттер руку убрал и снова огляделся. На сей раз и меня заметил. А что, я не прячусь. Устроилась на подоконнике? Вот… что-то потянуло меня к ним. Высоко. Удобно. И родственнички любимые как на ладони…

      А смотрит-то… И смотрит…

      И я смотрю. Красавчик? Нет. Может, когда-то и был, но с той поры минуло пара десятков лет и столько же шрамов. А нелегкой у него жизнь была. И сейчас…

      Вот он дернулся. Скривился. И не справился-таки с приступом кашля, который согнул Диттера пополам. Ах ты… хоть по спинке похлопай, но, подозреваю, он будет протестовать, из той упрямой породы, которым чужая помощь костью в горле.

      Поэтому я отвернулась и потрясла колокольчик.

      – Пусть чай подадут… – сказала я, когда в комнате появилась горничная. – Тот, из старых запасов… в наших краях с непривычки сыро.

      – С… спасибо.

      От чая он отказываться не стал.

      – И к чаю. Господин инквизитор с дороги проголодался…

      – Я не…

      – В Тортхейм поезд прибывает в шесть пятнадцать. Лавки еще закрыты, да и вы кажетесь мне достаточно благоразумным человеком, чтобы не покупать там еду…

      А губы платком вытер, глянул украдкой и убрал в карман. Надеюсь, у него не чахотка. Мне-то она уже не повредит, но наш климат для чахоточников, что последний гвоздь в гробу.

      – …потом пока добрались до города…

      – Я понял.

      Отрезал жестко. Глазом синим сверкнул. Ага, а я взяла и испугалась…

      – Мы ждали вас, – наконец тетушка Фелиция соизволила расклеить губы. – Еще вчера… вы не слишком спешили.

      Ну… с учетом того, что из столицы поезд идет тридцать часов, да и те при везении, прибыл он весьма быстро. Но, видимо, затрапезный вид Диттера ввел нелюбимую тетушку в заблуждение.

      Зря. Но я помолчу.

      Чем больше они поговорят, тем легче будет мне найти понимание.

      – Фелиция хочет сказать, что мы все очень волнуемся, – влез дядюшка Мортимер, куда лучше представлявший себе, что такое есть Церковь и Инквизиция. – Вам стоило предупредить, и мы бы отправили машину…

      Он это знал. Именно поэтому добирался сам. И готова поклясться, у дома он объявился час-другой тому назад… вон, вымок весь. Я глянула на окно: дождь идет, но не такой уж сильный. А на ботинки грязь налипла… надеюсь, ведомый любопытством и желанием проломить защиту дома, он не сильно газоны потоптал.

      Все равно ничего не добился.

      С севера дом