Чудеса у меня под ногами. Очерки о находках. Дмитрий Коваль

и засобирались в дорогу.

      Я возлагал на эту поездку большие надежды. Последний раз я бывал в Перми за четыре года до этого. Тогда ещё была жива бабушка, мамина мама, которая любила водить меня и сестру в расположенный неподалёку от её дома Черняевский лес. В детстве я испытывал особую тягу к лесу, и даже одно время мечтал стать лесником. Поэтому я очень любил эти прогулки, тем более что «сухие» сосновые лесопосадки в окрестностях Кременчуга не шли ни в какое сравнение с благоухающим уральским лесом.

      С тех пор в жизни всё переменилось. Бабушка умерла. Моя любовь к лесу была потеснена страстью к «полезным ископаемым» и ископаемым древностям. Теперь я ехал в Пермь сгораемый любопытством взглянуть на пермские камни. Какие они? Мне хотелось сравнить их с камнями Кременчуга. И, чтобы лучше подготовиться к встрече с неизвестными мне породами и минералами, я штудировал в поезде, лёжа на верхней полке, «Определитель минералов, горных пород и окаменелостей».

      Пока взрослые были погружены в предсвадебные приготовления, я обследовал галечные отвалы на речке Мулянке, протекавшей неподалёку. Там тогда стоял земснаряд, добывая со дна реки песок и гравий. Отвалы были огромные, а камни в них – сплошь мне неизвестные и очень разнообразные. Моя коллекция стремительно росла. А кроме камней мне встречались здесь кости – маленькие и большие, целые и сломанные, и по всем признакам древние. Все свои находки я тащил в квартиру тёти Наташи. Первую кость после озвученных весомых аргументов в пользу её великой древности она великодушно разрешила положить под свою кровать. Но через три-четыре дня там лежало уже несколько десятков древних костей. Тёте Наташе и в страшном сне не могло присниться, что накануне своей свадьбы она будет спать «на костях».

      Конечно, она была очень недовольна, хотя я убеждал её в огромной научной ценности своих находок. Мне повезло, что тётушка жила в радостном ожидании скорого торжества, и приготовления к нему отвлекали её от мрачных мыслей о «костище» под своей кроватью. На мою сторону в этот раз встала даже мама, обладавшая явным даром дипломатии. Помню, она говорила своей сестре: «А вдруг он, действительно, вырастет знаменитым учёным?!».

      С другой стороны, на защиту своей будущей супруги встал дядя Саша – жених тёти. Воздействовать на меня он решил силой своего авторитета. Вначале он убеждал меня в том, что все эти кости принадлежат коровам, умершим от сибирской язвы. Якобы там, на острове посреди Мулянки, находился скотомогильник, где хоронили животных, погибших во время эпидемии, а земснаряд разворотил островок вместе с могильником, – мол, оттуда и кости.

      Вообще-то, дядя Саша знал много чего интересного и умел интересно рассказывать. Мы любили слушать его колоритные байки. Я поверил ему, что скотомогильник на Мулянке действительно существовал. Но «костями пропащих коров» меня уже трудно было провести. Рыже-жёлтый цвет, трещиноватость