Вера. Елена Крюкова

в позднем покаянье

      Летела за Тобой во Ад уподобляясь снежным хлопьям

      Дороги не было назад а я по кольям шла по копьям

      А нынче кетгут мертвый бинт

      и острый нож чужой умелый

      А я живой железный винт весь от мороза поседелый

      Меня загнали в темный паз меня вворачивают туго

      Во время слишком тесный лаз

      чтоб крепко там обнять друг друга

      А может держится на мне вся эта жестяная лодка

      И не окажемся на дне и улыбнемся дивно кротко

      Мне больно выгибаюсь я ору мечусь мне ловят руки

      Ты Боже вся моя семья не вынесу с Тобой разлуки

      Возьми что хочешь отними остави круглой сиротою

      Но Ты иди между людьми ко мне – легчайшею стопою

      Но Ты мне руки протяни боль обрати в тугое пламя

      В палате чистой мы одни

      в Твоем пустом и голом храме

      Здесь росписей навеки нет

      Здесь только мы под конхой плачем

      За литургией звезд планет

      И я гляжу лицом незрячим

      Лишь на Тебя лишь на Тебя

      как больно с болью нету сладу

      Господь прибежище судьба

      любовь и крепость и отрада

      Разбей меня я Твой сосуд расколоти – Себе на счастье

      Но рвут бинты и нож несут —

      разрезать сердце мне на части

      И пересохшею губой вылепливаю плача нити

      Господь мой я всегда с Тобой и на Голгофе и в зените

      И коль пройдешь во тьме палат

      меня в стерильный снег вминая

      Пятой

      Тебе я крикну: Свят

      И Ты прошепчешь мне: Родная

      Боярыня Морозова

      …И розвальни! И снег, голуба, липнет

           сапфирами – к перстам…

      Гудит жерло толпы. А в горле – хрипнет:

           «Исуса – не предам.»

      Как зимний щит, над нею снег вознесся —

           и дышит, и валит.

      Телега впереди – страшны колеса.

           В санях – лицо горит.

      Орут проклятья! И встает, немая,

           над полозом саней —

      Боярыня, двуперстье воздымая

           днесь: до скончанья дней.

      Все, кто вопит, кто брызгает слюною, —

           сгниют в земле, умрут…

      Так, звери, что ж тропою ледяною

           везете вы на суд

      Ту, что в огонь переплавляла речи!

           и мысли! и слова!

      И ругань вашу! что была Предтечей,

           звездою Покрова!

      Одна, в снегах Исуса защищая,

           по-старому крестясь,

      Среди скелетов пела ты, живая,

           горячий Осмоглас.

      Везут на смерть. И синий снег струится

           на рясу, на персты,

      На пятки сбитенщиков, лбы стрельцов, на лица

           монашек, чьи черты

      Мерцают ландышем, качаются ольхою

           и тают, как свеча, —

      Гляди, толпа, мехами снег укроет

           иссохшие плеча!

      Снег бьет из пушек! стелется