Страна приподнятых бровей. Из ноутбука сатирика. Виктор Дмитриевич Панько

право пользоваться открытием мудреца, который, быть может, это открытие здесь, в Молдове, и сделал, но мы этого своевременно даже не заметили.

      Лозунг "Сума-посох-Скифия!", адресованный когда-то Анахарсису, прекрасно понят современными анахарсисами. И реализован. Но вместе с сумой они не забыли прихватить и свои мудрые головы, чтобы в такой походной экипировке очутиться в солнечном Израиле, богатой Америке или респектабельной Великобритании. Сочинителями и реализаторами лозунгов, понятно, головы в расчет не принимались.

      Предусматривались чемоданы, но не умы.

      Странного тут мало: чего нет у самих, того не предполагаешь у других.

      ВИКТОР ПАНЬКО

                2002 г.

      И ОН СКАЗАЛ: «ПОЕХАЛИ!..»

      (Сюжет из античности)

      Фемид был самым справедливым из судей. Он был безруким, как Венера Милосская, поэтому никто не мог сказать, что у него, мол, «длинные руки». К тому же он судил с повязкой на глазах при помощи весов, подобно его известной однофамилице – Фемиде. Это обеспечивало ему беспристрастность и избавляло от разного рода вопросов.

           И вот однажды…

      …Фемид большим пальцем правой ноги передвинул повязку, закрывающую глаза и осторожно приоткрыл левый. Но сразу же вынужден был его закрыть.

      На левой чашке весов прямо пред ним стояла, опустив голову, ИСТИНА. На лбу у нее было написано, что она является ИСТИНОЙ в последней инстанции. Под ИНСТАНЦИЕЙ, возможно, подразумевался не кто иной, как он, Фемид.

      На это смотреть было приятно, но немножко стыдно. Представьте себе – совершенно голая …. Только на одном месте у нее была прикреплена маленькая бумажка, на которой было написано: «БОН»*.

      – Что это могло значить? – пытался припомнить Фемид. – Где-то я слышал выражение: «Боны – до одного места». Но тогда я подумал, что этого не может быть. Если это – город в Германии, то он должен писаться с двумя буквами «Н». И место это – совсем не то, которое я вижу перед собой, закрытое этим лепестком бумаги.

      Он решил приоткрыть правый глаз,

      Это ему долго не удавалось.

      Наконец, он приспособился и пяткой левой ноги передвинул повязку на лоб.

      То, что он увидел, его поразило настолько, что он открыл оба глаза.

      На правой чашке весов сидел в мягком кресле улыбающийся Платон в белоснежной тунике, с лавровым венком на голове и новой 1000-долларовой бумажкой в правой руке.

      У него, Фемида, даже голова закружилась от неожиданности. И он заговорил стихами:

      Мой друг Платон, ты как сюда попал?

      Я так давно, давно тебя не видел!

      Надеюсь, прошлый раз тебя я не обидел?

      Ты все такой же, блин, проныра и нахал…

      Платон усмехнулся:

      – Фемид, ты видишь, я принарядился, придя сюда, на твой окончательный и беспристрастный Суд. И я, конечно, как всегда, уверен в справедливости твоей…

      Платон, а затем и Фемид, одновременно случайно остановили свои взгляды на руке Платона с бумажкой, на которой был изображен один из множества