Судьбы иосифлянских пастырей. М. В. Шкаровский

Разумовским из Москвы, воронежской монахиней Анатолией (Сушковой), с которой Владыка вместе отбывал раньше лагерный срок и др. Иногда даже разрешались свидания с приезжавшими в лагерь знакомыми и близкими людьми.

      1 ноября 1932 г. еп. Алексий по распоряжению Главного управления лагерями был переведен, «как имеющий высшую меру наказания», в более суровый Соловецкий лагерь. В составленном в этот день секретным отделением управления Свирлага меморандуме Владыке давалась резко негативная характеристика: «Епископ з/к Буй А.В. среди служителей культа всех ориентаций, находящихся в лагерях, пользуется большим авторитетом и имеет влияние на них. Это влияние он закрепляет обращающей на себя внимание религиозностью и “смирением”, используя последнее для сколачивания вокруг себя группы а/с элементов»[229].

      22 декабря начальник Главного управления лагерями писал в управление Соловецких лагерей: «Из Свирлага для дальнейшего содержания в Солов, испр. – тр. лаг. ОГПУ направлен заключенный б. архиепископ Буй Алексей Васильевич. Одновременно из Свирлага ОГПУ направлены Вам все имеющиеся на з/к Буя агматериалы. Принимая во внимание то, что з/к Буй А.В. пользуется среди служителей религиозного культа всех ориентаций большим авторитетом, предлагаю:

      1) Установить постоянное агнаблюдение за указанным з/к Буй, обеспечив его квалифицированным осведомителем.

      2) Особенное внимание обратить на попытки з/к Буя связаться с волей.

      3) О а/с деятельности Буя регулярно сообщайте в докладных записках по служителям религиозных культов»[230].

      Однако эта директива запоздала. 19 декабря 1932 г. ей. Алексий был взят под стражу и в тот же день направлен по новому следственному делу с Соловков (где в это время работал помощником делопроизводителя в канцелярии) в Воронеж. После первого группового дела «буевцев» органы ОГПУ провели еще несколько подобных процессов. Еще в мае 1930 г. прошла вторая волна арестов истинно-православных в Центрально-Черноземной области. Так, 20 мая в воронежскую тюрьму был доставлен новый настоятель церкви Алексеевского монастыря о. Петр Струков. В обвинительном заключении сказано, что он «собирал деньги на заключенных в ИТЛ руководителей из духовенства “буевской” организации, также давал деньги из общей кружки духовенства церкви Алексеевского монастыря и на протесты других… Духовенство Алексеевского монастыря в лице руководителей… Струкова Петра и других было против колхоза и этому учило крестьян, чтобы те не шли в колхозы». Постановлением Тройки Полномочного Представительства ОГПУ в Центрально-Черноземной области от 13 июля 1930 г. о. Петр Струков был приговорен к высшей мере наказания. Вместе с ним расстреляли еще несколько священнослужителей, в том числе иеромон. Мелхиседека (Хухрянского)[231].

      Однако еще почти год еп. Иоасаф (Попов) руководил воронежскими иосифлянами. Во второй половине 1930 г. он через назначенных новых благочинных – священников Алексия Попова,

229

Там же, лл. 42, 44.

230

Там же, л. 48.

231

Там же, д. П-22583.