Маяки. Антология гуманистической фантастики. Далия Трускиновская

не рождаются. Несовершеннолетние имеют право на медицинское обслуживание.

      В три часа Ирен принесла кофе и булочки. Сама сделала, наверно. На вид съедобно. Харв было замялся, но, вспомнив о трансляции, смело надкусил выпечку. Пусть видят, что он вообще не заметил разницы. Слишком занят нуждами детей.

      – Я себе иначе все представлял.

      – Думал, здесь чума и запустение?

      – Нет, просто…

      А что просто? Он ведь и правда надеялся спасти парочку жизней метко поставленным диагнозом.

      – Откуда вы узнали, что я приду? – Харв решил сменить тему.

      – Ну, мы не в пещерах живем.

      Ирен подняла со стола какой-то прибор, похожий на чехол от очков, и навела его на стену. Тут же засветилась дешевенькая ТВ-панель. Серафин Арно беззвучно открывал рот, а ниже шли комментарии из окулуса.

      – Марафон, – понял Харв.

      – Ну да. С утра идет. Я, живя тут, от многого отказалась, но утренний кофе под телевизор – это святое. А ваш комм был одним из первых. Это вы хорошо придумали, много людей смотрит Серафина.

      Харв поморщился и, не сдержавшись, пробормотал:

      – Героически лечу сопли.

      Ирен резко бросила приборчик на стол.

      – Знаешь что!.. – Она замерла и продолжила спокойно: – У тебя идет трансляция?

      Он кивнул.

      – Выключи.

      Пожав плечами, Харв повиновался. Почему бы и нет?

      – Готово.

      Внимательный взгляд карих глаз – и снова то чувство, будто она умеет вскрывать окулус. Даже приватные посты. Ему стало не по себе, нужно срочно переключить внимание.

      – А… а что это за прибор такой? Которым телевизор включили?

      – Пульт. До церебрального управления такие делали. И даже до панельного.

      – Здорово! Мне бы пригодилось. Замучился уже руками переключать. Вот глупость – выложить бешеные деньги за телевизор и не пользоваться настройками – даже чат посмотреть не могу, только каналы и звук.

      – Харв, – оборвала его Ирен, – ты не прав.

      – Про пульт? – Он понимал, что говорит глупость.

      – Про себя. Про то, зачем ты сюда пришел.

      – И зачем же?

      Вместо ответа Ирен подняла волосы и наклонила голову. Бледный, но вполне отчетливый шрам шел вокруг ее шеи.

      Линия приращения. Более известная как линия жизни.

      – Третий корпус, если считать природный. Я срывала куш. Дважды.

      – Но почему вы на окраине?! Как стали аморалом?

      – Я и не стала. Когда отключила окулус, моя карма была в хорошем плюсе. Ирен Перрет – может, слышал?

      Харв смущенно качнул головой.

      – А про кого слышал? Кто сейчас на хорошем счету?

      – Серафин?

      Ирен усмехнулась:

      – Скольких людей из ленты ты действительно читаешь? Следишь за ними, волнуешься.

      – Сейчас у меня мало времени.

      – Его всегда будет мало, Харв. Я тоже была такой. Гналась за кармой, нарабатывала плюсы. Правильные слова, хорошие дела, весь день по часам… и потом реклама