Душа дьявола. Юрий Молчанов

а помощнику начальника предоставлялась полная возможность истолковывать этот жест по своему усмотрению. С протоколом, видно, покончено – вопросов больше не последовало. По крайней мере, Власову казалось, что все уже записано: возраст, род занятий, различные знаменательные даты. В протоколе отмечено также, что в происшедшем на днях на одной из дорог ограбили и убили предпринимателя.

      Подумав с минуту, следователь, вскинув голову, уставился на Власова широко раскрытыми глазками, спросил почти тем же ласковым полушепотом, каким он говорил с ним до допроса:

      – Интересно, почему вы так неожиданно сознались?

      – Да, действительно, почему? – Власов смутился и покраснел. Вот он, самый важный и трудный вопрос. Ему было стыдно. Власов ясно представил себе, как пройдут его годы в тюрьме, но это не казалось ему позором, а вот признание… Именно оно явилось тем рубежом, перевалом, с которого пошла теперь его дорога под откос. Впрочем, это был не стыд, а совсем другое чувство. Пустяковое словечко «да» – все рухнуло, все безвозвратно погибло.

      – Почему я сознался? – повторил Власов вопрос.

      Они обменялись взглядами. «Мерзость», – подумал Власов. Следователь принялся писать решение: Дмитрия Власова взять под стражу и передать в распоряжение объявившего его розыск начальника УОМВД, в котором протекала преступная деятельность арестованного.

      Протокол зачитали, Власов подписался под документом, переправляющим его в тюрьму.

      Когда Власов положил ручку и взглянул на свою подпись под полицейским протоколом, ему вдруг показалось, что почти нашел ответ на столь тягостные для него вопросы: почему признался и так далее. Не произошло ли все это потому, что он хотел вернуть «свое имя»? Никому не известное, ничем не примечательное имя, и только? Не кроется ли за этим что-то другое? Не является ли эта линия росчерка пера лишь символом другой, социально-психологической линии? Символом тех бедствий, которые приходилось переносить людям, оказавшимся в таком положении. Оторванность, постоянная неуверенность в завтрашнем дне, настороженность, бесправие – все это громоздилось одно на другое, порождало бессознательное стремление к легализации. Все это в совокупности, быть может, явилось тем снарядом, который в минуту наивысшего душевного напряжения. Власов взорвался невольным признанием?

      Но куда девалась его закалка и решимость бороться до последней капли крови? Что сталось с благородными целями, ради которых шли в тюрьму его товарищи, – ведь деятельность каждого из них была подчинена именно достижению этих целей.

      Власов сообщил дату, время следующего объекта ограбления. Им будет ювелирный магазин.

      Суд учел сотрудничество Дмитрия со следователями. Получил пять лет заключения по приговору суда.

      ГЛАВА VIII

      Братья Климовы планировали ворваться с автоматами наперевес, схватить бриллианты и улетучиться на поджидающем их автомобиле. Но план провалился, поскольку пензенская полиция уже наблюдала за ними на машины инкассаторов. Завязалась перестрелка. Кеша