Ночные фиалки. Александра Окатова

крючья, на них, как колыбели на канатах, подвешены доски. По ним качаясь, ползу я; только бы не рванул ветер – тогда мои качели разобьются о стену или перевернётся доска, и я полечу в пропасть.

      Стены скользкие и воняют. У драконов, как у птиц, содержимое кишечника и мочевого пузыря открывается в клоаку – понятно, что у таких крупных животных помёта до фига и от него не спасают настилы.

      Я упорно ползу на четвереньках. Кёртис пока идёт как человек, но мне уже всё равно, я ползу по спирали за шагом шаг, за доской доска, поднимаюсь всё выше. У меня тяжёлый рюкзак. В нём запрещённые пятнадцать килограммов биологического материала, как у нас это называется. Но, слава императору, здесь нет патрулей. Здесь нет трупоискателей, нет газоанализаторов, которые понатыканы в городах через каждые сто метров.

      До вечера мы должны добраться к уступу, переночуем на нём и ещё через три часа пути окажемся в приюте. Самом сердце Сопротивления.

      Неделю назад я нашла Кёртиса. Он не хотел меня брать, но я так плакала, так просила, что он сказал:

      – Я не знал, что ты такая настырная!

      Я скромно потупилась. Когда я чего-то хочу, я этого добиваюсь.

      – Кёртис, я знаю тебя давно! Возьми меня в приют! Мне очень надо!

      – Нет.

      – Кёртис, мы шесть лет сидели на занятиях по двенадцать часов в день за исключением дисциплин, разделявших нас по полу!

      – Нет, – повторил он.

      – Кёртис, я познакомила тебя с моей подругой!

      – Нет, – отрезал он,

      – Она же твоя жена!

      – Нет, – сказал он, – уже нет, не жена.

      – Я не знала, извини.

      У меня остался последний шанс.

      – Кёртис, – сказала я, понимая, что поступаю подло и даже если он согласится, то я потеряю его навсегда, но мне очень надо! Я мысленно закрыла глаза и прыгнула с моста.

      – Кёртис, – сказала я противным, мерзким (самой тошно) голосом, – ты помнишь, как ты плакал у меня на плече и я дала тебе свой носовой платок?

      Было немного не так, но во мне осталась капля благородства и я пощадила его самолюбие.

      – Хорошо, – сказал Кёртис, не глядя на меня.

      – Как мы поедем? Полетим? Билеты сколько стоят?

      – Не беспокойся, – сказал он, – я повезу тебя сам.

      Я хотела обнять его, но замерла на полдороге, потому что то наше последнее объятие стояло у нас перед глазами. Он сделал вид, что не заметил моего движения, резко повернулся и убежал от меня как от чумы. Я потеряла его навсегда, но сделала то, что хотела. Мне надо! Я отдам за это жизнь…

      Я знаю Кёртиса со времён студенческих отрядов «отдачи долгов». Я была с ним в одном отряде, он ведущим, я его замом. Всего шестнадцать человек. Тогда мы ни в чём не сомневались. Делали всё как надо. Это сейчас я перелезла баррикады и нахожусь с другой стороны. Противоположной. Была активисткой, а стала преступницей. Кёртис переметнулся ещё десять лет назад, а я только год как. Именно после того похода он исчез, не доучившись два курса. Работы ему было не найти, и он