Руслан и Людмила. Александр Пушкин

свет блеснул в тумане,

      Лампада гаснет, дым бежит,

      Кругом всё смерклось, всё дрожит,

      И замерла душа в Руслане…

      Всё смолкло. В грозной тишине

      Раздался дважды голос странный,

      И кто-то в дымной глубине

      Взвился́ чернее мглы туманной…

      И снова терем пуст и тих;

      Встаёт испуганный жених,

      С лица кати́тся пот остылый;

      Трепе́ща, хладною рукой

      Он вопрошает мрак немой…

      О горе: нет подруги милой!

      Хватает воздух он пустой;

      Людмилы нет во тьме густой,

      Похищена безвестной силой.

      Ах, если мученик любви

      Страдает страстью безнадёжно,

      Хоть грустно жить, друзья мои,

      Однако жить ещё возможно.

      Но после долгих, долгих лет

      Обнять влюблённую подругу,

      Желаний, слёз, тоски предмет,

      И вдруг минутную супругу

      Навек утратить… о друзья,

      Конечно, лучше б умер я!

      Однако жив Руслан несчастный.

      Но что сказал великий князь?

      Сражённый вдруг молвой ужасной,

      На зятя гневом распалясь,

      Его и двор он созывает:

      «Где, где Людмила?» – вопрошает

      С ужасным, пламенным челом.

      Руслан не слышит. «Дети, други!

      Я помню прежние заслуги:

      О, сжальтесь вы над стариком!

      Скажите, кто из вас согласен

      Скакать за дочерью моей?

      Чей подвиг будет не напрасен,

      Тому – терзайся, плачь, злодей!

      Не мог сберечь жены своей! –

      Тому я дам её в супруги

      С полцарством прадедов моих.

      Кто ж вызовется, дети, други?..»

      «Я!» – молвил горестный жених.

      «Я! я! – воскликнули с Рогдаем

      Фарлаф и радостный Ратмир. –

      Сейчас коней своих седлаем;

      Мы рады весь изъездить мир.

      Отец наш, не продлим разлуки;

      Не бойся: едем за княжной».

      И с благодарностью немой

      В слезах к ним простирает руки

      Старик, измученный тоской.

      Все четверо выходят вместе;

      Руслан уныньем как убит;

      Мысль о потерянной невесте

      Его терзает и мертвит.

      Садятся на коней ретивых;

      Вдоль берегов Днепра счастливых

      Летят в клубящейся пыли;

      Уже скрываются вдали;

      Уж всадников не видно боле…

      Но долго всё ещё глядит

      Великий князь в пустое поле

      И думой им вослед летит.

      Руслан томился молчаливо,

      И смысл и память потеряв.

      Через плечо глядя́ спесиво

      И важно подбочась, Фарлаф,

      Надувшись, ехал за Русланом.

      Он говорит: «Насилу я

      На волю вырвался, друзья!

      Ну, скоро ль встречусь с великаном?

      Уж то-то крови будет течь,

      Уж то-то жертв любви ревнивой!

      Повеселись, мой верный меч,

      Повеселись, мой конь ретивый!»

      Хазарский хан, в уме своём

      Уже Людмилу обнимая,

      Едва