Лето длиною в ночь. Историко-приключенческий роман. Елена Ленковская

тяжело и лениво перекатывается в угол, к диванной ножке.

      Её ловко, по-футбольному, перехватывает мальчишеская нога в спущенном чёрном носке.

      – Глеб? Ты здесь? Уф-ф, – Антонина облегчённо выдыхает. – Прямо человек-невидимка… – Ты меня напугал! – Куда ты опять подевался?

      – Никуда… – Он уже поднял капусту и держит её под мышкой, как мяч. – Да здесь я, здесь… – Ясные серые глаза, невинный взмах густых тёмных ресниц…

      Антонина морщится. Этот взгляд, приводящий в умиление всех без исключения взрослых, последнее время её слегка раздражает. Глеб пользуется им, чтоб добиться расположения. Или – когда нужно слегка приврать для пользы дела.

      Теперь, видимо, как раз такой случай.

      Вид у парня какой-то слегка шальной. Где он болтался? Во дворе? На лестнице у лифта? Его не было минут пять, от силы десять.

      Или был? И эти исчезновения ей просто примерещились?

      Впрочем, и без сегодняшних исчезновений в их жизни последнее время странностей было хоть отбавляй…

      Нужно остановиться, сделать паузу, наконец-то во всём этом разобраться, но… Её тут же окликают, зовут, тянут на кухню – она хозяйка вечера, и пора организовать чаепитие для многочисленных шумных гостей.

      Поздно вечером Тоня – как обычно, перед сном – заглядывает в комнату к близнецам.

      – Тонь, поболтаем?

      – Ох, нет, – устало вздыхает она, – не сегодня…

      Потом спрашивает как бы между прочим:

      – А где Глеб-то опять? Я думала, он у вас засиделся. Постель пустая…

      – Нет, он к нам не приходил. Да в туалете поди застрял… – как можно беспечней предполагает Руслан.

      – Так там свет не горит… – Тоня кусает губы.

      Близнецы украдкой переглядываются.

      Ко всеобщему облегчению, слышны шаги. Это Глеб. Уже облачённый в пижаму он появляется в дверном проёме.

      – Где ты бродишь? – вскидывается Тоня. – Спать пора!

      – Спокойной ночи зашёл пожелать, – удивлённо тянет он, и тут же удаляется, обиженно шаркая тапками.

      Тоня гасит свет и тоже уходит.

      – Носом чую, нырок он… – шепчет Руся на ухе сестре. – Озоном пахло сегодня! Ну ведь пахло же!

      – Не знаю, не заметила.

      – Да потому что насморк у тебя! А Рублёва – спросить надо было напрямую…

      – С ума сошёл, напрямую! – возмущается Луша. – Надо к новому человеку хотя бы присмотреться.

      – Да ты-то уже вовсю присматриваешься…

      Пауза. Лукерья чувствует, что у нее горят уши. К счастью, свет в комнате уже погашен.

      – О чём это ты?

      Руся противно хихикает, за что тут же получает подушкой в лицо.

      – Ладно-ладно, уж пошутить нельзя.

      – Нельзя! И вот так, с бухты-барахты приставать к человеку с подозрениями в хронодайвинге тоже нельзя! А если он не нырок никакой? Он нас за идиотов примет!

      – Ну, ты из-за этого больше меня расстроишься, ясное дело, – хмыкает Руся, милостиво возвращая сестре подушку.

      – Давай