Сволочи не сдаются. Василе Алексон

Никогда не забуду того, как холодно было прошлой зимой. Я думаю что это сделано специально. Чтобы заключённые в полной мере прочувствовали, насколько сильно они виноваты перед страной. И насколько это плохо, нарушать закон. А сколько моих сокамерниц замёрзло насмерть? Вспоминать не хочется. Хотя, с другой стороны, чем больше заключённых умрёт, тем меньше народу надо будет содержать за счёт государства. Можно подумать, что чиновники из своего кармана деньги выделяют на наше содержание. Все эти деньги, это налоги, которые платят граждане. И то не все доходят и используются по назначению. Вот поэтому так холодно в камерах. Мне даже жалко своих соседей по камере. Особенно девочку. Надеюсь, что родители заберут её до наступления морозов. Иначе она здесь просто не выживет.

      Странно. Почему я беспокоюсь о судьбе какой-то девочки? Она же мне никто. Совершенно чужой человек. А я даже в камере не курю, чтобы она дымом не дышала. Уже неделю покурить не могу. Курить хочется до ужаса. Руки, так и чешутся, достать пачку, плюнуть на всё и закурить. Но нет. Смотрю на Сандру и останавливаю себя. Хотя, с другой стороны, мне её действительно жалко. Ведь она попала сюда не по своей вине. Просто оказалась в ненужном месте, в ненужное время. Плохое стечение обстоятельств, так сказать. Но и Лея, тоже хороша. Она что, не могла оттолкнуть девочку в сторону, сказав, чтобы она сообщила обо всём родным? Но нет же, вцепилась в неё как клещ, и теперь девочка, вынуждена, находится в самом неподходящем для неё месте. Так, ладно, лишние мысли прочь. Мне сейчас не до этого. Сейчас самое главное втереться к Лее в доверие, чтобы, когда её будут похищать, она сама захотела взять меня с собой. Я, конечно, могла бы уйти и сама, но это наделало бы много шума. Но, если я хорошо всё услышала, то в их гильдии есть человек, который умеет перемещаться. Вот он то, мне и нужен. С помощью. Него и этой наивной дурочки Леи я выберусь отсюда.

      Скоро меня должны вызвать на допрос. Там и покурю».

      – Убери этот грёбанный телефон, пока я не разбил его к чёртовой матери! – рявкнул Фердинанд, стукнув кулаком по столу. – И отвечай на мои вопросы.

      Бекка спокойно убрала телефон в карман, и, придвинув к себе пепельницу, с наслаждением закурила.

      – Не буду. За меня и так уже всё сказали. Больше мне добавить нечего. Да собственно и не хочется.

      Тяжело вздохнув, Фердинанд наотмашь ударил её по лицу. Удар был такой силы, что она рухнула на пол. Из разбитой губы хлынула кровь. Вытерев рот ладонью, она села обратно на стул.

      – И это всё, на что ты способен, жалкий мудак?

      На неё обрушился град ударов. Бил дубинкой, стараясь ударить как можно больнее. Бекка не сделала ни малейшей попытки защититься. Лишь прикрывала голову руками.

      – Устал? – презрительно спросила Бекка, медленно вставая на ноги – Слабачек ты Фердинанд. Стареешь наверное. Раньше с одного удара выносил. А теперь… не то, что не вынес, я даже стоять могу.

      – Кто бы говорил. Столько лет пряталась. А я всё равно тебя нашёл. И как