Три измерения. Сборник рассказов. Алексей Макаров

моряк оставил далеко в родном порту.

      Эта книга о тех, кто любит и ждёт встречи. О тех, для кого первый день прощания всегда является первым отсчётным днём для долгожданной встречи со своими любимыми.

      От мысли о них, родных, невозможно никуда ни уйти, ни спрятаться. Где бы ты ни был, где бы ты ни находился в любой точке Земного шара. Они всегда есть и будут в душе и в его сердце.

      И, даже несмотря на суровый вид этих бывалых мужчин, в душе они всегда остаются нежными мужьями, отцами и сыновьями, такими чувствительными к каждому неправильному слову, сказанному невзначай, а то и специально.

      Порой, в длительных рейсах, только во сне у этих грубоватых на вид мужчин всплывают их самые лучшие чувства, о которых не каждому дано признаться в открытую.

      Это чувства любви, верности и необычайной ранимости каждого моряка, который просто, узнав, что ты нужен, пойдёт на всё.

      Поэтому-то и книга названа «Три измерения».

      Для любого моряка – это море, где он работает, берег, где его ждут, и любовь, которая никогда не покидает его, даже в самых коротких снах.

      Правда, не всегда все происходит так, как об этом мечтается вдали от родного берега. А это, порой, бывает так больно, особенно когда моряк ничего не может изменить там, на берегу, где его сейчас нет и где он нескоро появится.

      Только хорошие друзья и товарищи помогут ему преодолеть все трудности в работе и быту и поддержат его в трудную минуту, не дав наделать глупостей.

      Жизнь, она сама всегда сама расставляет все точки на тропе жизни, и только время показывает, правильно ли она прожита или нет.

      С глубоким уважением посвящается морякам и их семьям.

                                                                              А. Макаров

      Сон первый

      (Радостный)

      Выглядываю в иллюминатор. Ветер разогнал туман. Причал уже подсох, проглядывает синее небо сквозь редкие облака. Да, сегодня будет тепло. Конечно не так, как в тропиках, но уже конец июня. Наверное, можно будет одеться по-летнему. Хорошо, что заранее все постирал и погладил.

      Ну, таможня! Что они искали четыре часа у нас на судне? Непонятно.

      Инночка уже, наверное, извелась у проходной. Скоро, сейчас я ее увижу!

      Позвонил телефон:

      – Пап, ну что ты там? Заходи, – слышен Алешин голос.

      – Сейчас, сынок, переоденусь, – говорю я быстро в трубку.

      – Ну, давай быстрее, а то мне к трапу.

      Да, Алеше сегодня двадцать один год. Подарку рад. Еще бы. Золотой перстень с цепочкой и крестом есть не у каждого его ровесника.

      Что же одеть? Да ладно. Светлые брюки и рубашка на койке, которые я предварительно погладил и приготовил для этого случая, подойдут. Спускаюсь к нему в каюту.

      На столе у него по-походному. Коньяк? Ого! Прошло уже четыре с половиной месяца, как мы ушли из Владивостока, а он до сих пор хранит эту бутылку.

      – Что, берёг по этому случаю? – заглядывая ему в глаза, удивленно спрашиваю.

      – Угу, – он, как всегда, немногословен. Наливает стопки.

      – Ну что же, сынок, с юбилеем тебя! Понял вкус матросского хлеба? Ну, а если понял, то ешь его с честью, не стесняясь мозолистых рук, – желаю ему от души.

      – Спасибо – говорит он, нарочито грубо, а у самого в глазах блеснула слезинка. Значит, до глубины души достал его словом. И самому хорошо оттого, что рядом 21 – летний, стройный, загорелый, голубоглазый блондин, в испачканном краской комбинезоне, выше меня на полголовы слушает меня и впитывает отцовские слова, как бы стараясь пронести их через всю жизнь. Выпили, закусили кружочками лимона, помолчали.

      – Ну, ладно. Иди, а то сменщик заждался. Смотри наших, – говорю ему уже в след.

      – Да их через проходную не пускают, сейчас только третий побежал туда с ролями, – говорит он уже внизу с трапа, куда прогромыхал сапожищами.

      Поднимаюсь в каюту. Сердце трепещет, как у мальчишки. Сейчас, сейчас придет моя самая любимая женщина в мире. Сейчас, сейчас я ее увижу. Звонок.

      – Пап, вон тетя Инна идет, а маму с Катькой не пускают что-то неправильно записано в роли, – басит в трубку Алеша.

      – Так ты сгоняй, исправь, что надо, объясни, – советую ему, а сам хватаю фотоаппарат и бегу вниз, к трапу.

      Только слетел вниз, на ходу взводя затвор, а они вот уже….

      Сразу щелкаю, и ко мне летит моя любимая, неузнаваемо прекрасная женщина, раскрыв свои объятия. Успеваю заметить ее прическу (долго же она готовила ее для меня), раскрытые от радости глаза, сияющую улыбку, шикарную красную блузу и все…. Я её держу у своего сердца, а с другой стороны с визгом радости на шею карабкается Данила.

      – Ну, вот и все. Вот и вместе, – только и успеваю сказать, вздохнув после первого поцелуя.

      – Пап, а мы в шесть утра выехали, мама так гнала. Нас никто не обогнал, а тут дядьки