Волчий берег. Юлия Шолох

несолоно хлебавши, уставшие и злые.

      Тогда же староста Вишнянок и запретил по темноте женщинам и детям из дома выходить.

* * *

      С дальней дороги бы отдохнуть, да ещё после плотного ужина, но Гордей не сидит на месте. Берёт куртку с вешалки, вынимает кинжалы, чтобы сунуть за пояс.

      – Вы со мной?

      – Чего тебя в ночь несёт? – бурчит Ярый, но самому интересно, что дальше, поэтому, несмотря на слова, и он спешно достаёт свои кинжалы. Конечно, без верхней одежды плохо, оружие увидит всякий встречный, но лучше, чем в душной куртке париться.

      – Веди. – Гудит Всеволод, как только они выходят на улицу. Гордей закрывает глаза и стоит, принюхиваясь, его веки дрожат, а губы что-то шепчут.

      – Может, разбудишь, когда надумаешь? – зевает Ярый. Судя по слипающимся глазам, он действительно хочет спать, но уходить ему никто не предлагает. Гордей задумчиво делает первый, не очень уверенный шаг, потом второй – и они идут. По улицам он сворачивает то туда, то обратно, возвращается из переулков и кружит вокруг домов. Время идёт, Гордей хмурится всё больше.

      – Мы, кстати, тут проходили, – Ярый указывает на приметный забор. – И не раз.

      – Вижу, – коротко отвечает Гордей.

      – Так что? Где она? Или ты не чувствуешь?

      – Похоже, нет.

      Гордей идёт дальше, но уже неуверенно, как ноги несут.

      – Сосредоточься и вспомни, когда впервые ты почувствовал, что не на месте, – советует Всеволод, пытаясь вспомнить что-нибудь полезное, что поможет поискам. Но ничего не вспоминается. Душу редко кто находит, поэтому и советов мало.

      – Не помню. Не могу объяснить. Кто она, где? Не знаю. Просто чувствую зов, а куда, не пойму.

      – Может, она не в Осинах?

      Гордей резко тормозит, поднимая к другу лицо. Кажется, он не подумал, что душа могла быть в другом месте.

      – Но я почувствовал это здесь, в Осинах.

      – Давай подумаем.

      Ярый кривится и отворачивается, всем своим видом выражая нежелание думать. Это, действительно, не по его части.

      Гордей тоже оборачивается. Долго смотрит куда-то вдаль, не меняясь в лице. Этот взгляд как заколдованный, куда-то тянется… конечно, Всеволод решает проверить, что так заинтересовало Вожака.

      Таверна. Та околица, где они уже были… были перед выездом. Точно так стояли на дороге, изучая окрестности.

      – Ну, я тупая скотина! – стонет Всеволод, хлопая себя по лбу. – Осёл! Как я мог не понять?

      – Что? – тут же подходит Ярый.

      Всеволод прищурился, вспоминая.

      – Девчонки, сёстры, которых я привёл в эту гостиницу. Гордей, ты сюда приходил в ночь перед отъездом. В то время, когда тебе было плохо, в то самое время, когда у своей души ищут утешения. И сейчас пришёл. Ших мне ещё в лесу говорил – путь у одной из них. Такой, что даже по петле прошла. Путь её ведёт. И просил приглядеть. А я, дурень, всё хотел свалить на Шихова друга, чтобы самому не морочиться, времени не тратить.

      Он недовольно покачал головой.

      – Как я не подумал? И ты тогда пришёл и стоял здесь, с места не двигаясь, в стену смотрел. Там две сестры – человек и рысь.

      – Рысь? –