Бог нажимает на кнопки. Ева Левит

значит, что вы ее уже прочли и вам не жалко с ней расстаться?

      – Я газет не читаю, – совсем странно ответил человек. – Ни вчерашних, ни сегодняшних.

      – А зачем тогда вы носите ее с собой?

      – Потому что дали.

      – Потому что дали?

      – Ну да.

      – Кто дал?

      – Ну кто обычно раздает газеты? Какая-то пожилая женщина в красном фартуке и в красной кепке. Она дала, а я взял. Мог бы и не брать – многие так и делали. Но я всегда беру то, что мне дают.

      – Почему?

      – Не почему, а зачем.

      – Не почему, а зачем? – диалог становился все более невероятным.

      – «Почему» – это чтобы объяснить причину происшедшего, а «зачем» – это чтобы указать на его цель и последствия. Согласитесь, задаваться вторым вопросом намного приятнее, чем первым. По крайней мере, вы смотрите не во вчера, а в завтра.

      – Я запуталась, – объявила она.

      – Я поясню, – согласился человек, без всякой, кстати, снисходительности или досады.

      Она тогда высморкалась в рукав и приготовилась слушать объяснения.

      – Вы желаете знать, что делает в моем портфеле вчерашняя газета. Все очень просто: она попала туда еще вчера, пока была сегодняшней, уже описанным мною ранее способом – из рук в руки, от женщины в красной униформе вашему покорному слуге. Первым побуждением одаренных газетами пешеходов бывает избавиться от всученного на ходу чтива и выбросить его в ближайшую урну. Это если мы имеем дело с интеллигентным человеком, ибо неинтеллигентный выбросит ее, не дойдя до урны. Я же никогда не выбрасываю того, что мне дали, так как постоянно руководствуюсь вопросом: а зачем? Зачем та или иная вещь попала в мои руки. Или в голову, например.

      – Вам что-то падало на голову? – удивилась она.

      – Нет, это я в фигуральном смысле. Имея в виду идею или информацию, которые часто попадают к нам таким же точно способом – навязчивым и непрошеным всучиванием.

      – А.

      – И. Спросив себя, зачем нечто стало моей собственностью, я не всегда сразу нахожу ответ. Но рано или поздно нахожу. Представьте себе, что вы не голодны, но ваша мама…

      – У меня нет мамы, – встряла она.

      – Сочувствую вам. У меня, кстати, тоже. Тогда не мама, а кто-то иной. Любой человек, который о вас заботится.

      – У меня нет такого человека.

      – Пусть это буду я, – предложил он.

      – Для примера? – наивно спросила она.

      – Если вы хотите, я могу о вас заботиться и вне рамок этого невольного урока.

      – Спасибо, – только и сказала она и опять заплакала.

      – А ты не плачь!

      Эта фраза прозвучала ровно так же, как это было несколько минут назад, когда голос еще только нависал сзади и справа. Если бы она продолжала смотреть в другую сторону или закрыла глаза, звуковое тождество, наверное, отбросило бы ее назад, в прошлое. И весь успевший состояться разговор, должно быть, повторился бы один в один. Но сейчас она смотрела обладателю сломанных очков и вчерашней газеты прямо в глаза. А потому в прошлое было не вернуться, а надо было слушать