Игрушка палача. Эрика Адамс

она словно экзотический цветок среди вашего яркого однообразного птичника, уж извини.

      Мне хотелось рассмотреть тех, кто с таким жаром обсуждал меня. Я открыла глаза, зашипев от боли. Вернее, приоткрыть немного удалось всего один глаз. Второй был заплывшим настолько, что не открывался. Передо мной стояли двое мужчин. Одного, пожилого, я узнала сразу: это был тот самый мужчина, которого я встретила с Псом по пути в его покои в первый день. Второй был незнаком мне. Узкое, заострённое лицо, худощавый, намного ниже терраэна. А оранжево-красные глаза сразу выдавали наличие крови фаэлина в его теле.

      – Приветствую тебя, дитя моё, – пожилой мужчина подошёл к кровати и прикоснулся к моей руке.

      Говорил он на языке фаэлинов без переводчика, с лёгким акцентом, и немного неправильным произнесением согласных. Но всё же это был один из немногих терраэнов, что смогли освоить наш язык почти в совершенстве.

      – Ничего не говори, ты ещё слишком слаба. Но знай, что сейчас ты воистину вознеслась, и вскоре тебе станет намного лучше. Я сниму твою боль.

      Он решил, что я, как абсолютное большинство фаэлинов считаю их Богами, и начал рассказывать мне о чудесном воскрешении и вознесении. Я внимала его словам, так, будто на самом деле верила в это. Мужчина взмахнул рукой и боль, действительно, начала утихать. Возможно, многие посчитали бы это чудом, но одновременно со взмахом его руки я почувствовала легкий укол иглы в шею. Всего лишь обезболивающее, и ничего сверхъестественного.

      – Спасибо, – прошептала я. – Я…

      – Ты перенесла много боли, но скоро от неё не останется и следа. Я восстановлю твоё тело и душу, и ты сможешь предстать перед глазами Богов полностью очищенной и невинной, будто и не было часов истязательств. Ты ещё познаешь радость жизни и восторг служения.

      – Боги жестоки, – чуть громче сказала я, не желая больше служить кому бы то ни было.

      – Пёс – тёмное пятно на нашем небосклоне. Он словно безухий выродок в стае фен-ри. Таких, как он, больше нет.

      – А где … он сейчас? – я невольно запнулась, мне было страшно произносить слово Пёс вслух.

      – Не волнуйся, сейчас его нет поблизости. Но смею тебя заверить, можешь его не бояться. Со мной ты в полной безопасности, – мужчина улыбнулся так по-доброму, что возле глаз пролегли морщинки, а в зрачках заплясали весёлые огоньки.

      Так улыбаются взрослые, сообщая маленькому ребенку, что будет ни капельки не больно, а потом со всей силы дёргают больной зуб. У меня никаких сомнений не осталось: это только начало конца, впереди меня не ждёт ничего хорошего.

      – Совсем скоро ты излечишься, и ещё споёшь свою прекрасную песню, заворожив самого Бога-императора, – продолжал увещевать терраэн, расписывая все прелести моей будущей жизни, но только он не учел одного.

      – Я не умею петь.

      Глаза мужчины удивлённо округлились. Он перевел взгляд на экран, рассматривая снимки моего тела.

      – Я не понимаю, – обратился он к полукровке на языке терраэнов. – Никаких повреждений голосовых связок я не вижу…

      – Это врождённое, – немного