Интересно и легко. Саша Мар

лица чиновников, ошарашенные глаза пялились в просветы между шарфами и ушанками. Вид полуголого парня на сорокаградусном морозе заставил их разинуть рты.

      – Что же вы не сказали, что он псих, – прошептал начальник.

      – Так про него ж и писали в газете, что псих.

      – И как с ним разговаривать?

      – Гляньте, а он и не собирается разговаривать.

      Пока они шептались, полуголый поднял куртку, и волоча её по осколкам льда, скрылся в тумане. Хлопнула дверь. На призывы чиновников он не вышел, как они ни кричали, и ни сулили достойное вознаграждение, и как ни упрашивал начальник пожалеть его семью. Кособокий дом кутался в клубах морозного пара, а ледовый ваятель был внутри, нем и глух к мольбам.

      Тем временем на окраину опустились сумерки. Чиновники до смерти замерзли.

      – Не уйду без него. Уволят. Или он вылепит эти чёртовы фигуры, или – петлю на шею, – твердил начальник.

      – Да, ладно, тебе Ильич, – деловито сказал один из подчинённых, ушлый парень, «палочка-выручалочка», – сейчас мы его выкурим, у меня тут зятёк рядом живёт, охотник. Сейчас.

      Он исчез и скоро вернулся с другим мужиком в тулупе и с ружьём.

      – Этого шизика давно пора вытащить на свет божий, – пробурчал тулуп, перелез через ограду и два раза отчетливо долбанул прикладом дверь, затем выстрелил в воздух и заорал:

      – Выходи, гад, люди из-за тебя на морозе уже околели!

      Дверь скрипнула, и на пороге показался парень, куртка на голое тело. Он взглянул на тулуп с ружьем:

      – Мужик, отстань, – голос звучал глухо и измучено.

      – Давай, давай, иди к машине.

      – Осторожнее, – волновался за оградой начальник, – ещё жмурика не хватало.

      – Не волнуйтеся, будет живёхонек, х-художник, – прокричал тулуп, и в ту же минуту парень рванул в темноту за угол дома.

      – Ах ты, ваятель, – тулуп дёрнулся за ним, но завяз в сугробе, а из-за угла резанул луч света, и рыча вылетел красный жигуль, разбил вдребезги прозрачную девушку, снес ограду и помчался через сугробы и ледовые бугры в сторону города. Чиновники впихнулись в уазик и ринулись в погоню.

***

      Сначала они решили, что парень удрал, но когда уазик ворвался в город, увидели, что дымящийся жигуль с поднятым капотом стоит боком на тротуаре, а его водитель в расстегнутой куртке убегает к центральной площади.

      – Ильич, может он бежит скульптуры делать? Сам? Чёрт их поймёт, этих художников.

      – Не болтай, жми, – прохрипел начальник.

      Была уже глубокая ночь, и площадь давно опустела. Палатки покрыли навесами, и пьяные туристы расползлись по съёмным квартирам. На площади оставались только сугробы снега да глыбы льда.

      Пролетев мимо палаток, уазик подрезал бегущего парня и со скрежетом застыл. Бегущий остановился, тяжело дыша. От него валил пар.

      – Отстаньте от меня, – еле слышно прошептал он, переводя дух.

      – Ну,