Остров Веры. Эдуард Владимирович Сребницкий

своих родителей. Да и были ли эти грехи, никто не знает!

      Мама умерла с тяжёлым сердцем. Алекс видел это по её скорбному лицу, пока оно ещё не было подкрашено для похоронной церемонии. Стоя у могилы, он пообещал тогда маме выяснить всю правду об их семье, для того, чтобы она могла покоиться с миром, не переживая о душе отца и судьбе своих сыновей. И с того дня из всех задач главной считал одну – разгадку тайны Бориса Холвишев.

      ГЛАВА 3

      Алекс едва не опоздал на самолёт. Будильник, который раньше никогда не давал сбоев, по странной причине не прозвонил. Глянув на часы, Алекс вскочил как ошпаренный и собирался в ужасной спешке, боясь что-либо забыть или упустить. Так и случилось. Выехав на автостраду, он вдруг вспомнил, что не включил в остающемся без надзора доме сигнализацию. Пришлось с полдороги возвращаться, действуя потом в режиме уже полного цейтнота.

      По пути в аэропорт машина попала в пробку. «Уж не мешает ли мне что-то лететь?» – мелькнула у Алекса мысль. Он постарался побыстрее избавиться от неё, поскольку намеревался твёрдо следовать поставленной цели, и во многом благодаря своему намерению сумел-таки добраться до аэропорта не слишком поздно и пройти на уже закончившуюся посадку, упросив строгих контролёров.

      Лететь предстояло с двумя пересадками. Первая была в Нью-Йорке через пять часов. Самолёт поднялся в воздух, и Алекс, проверяя время, глянул на циферблат наручных часов русской марки «Командирские». Часы были у Алекса не единственным приобретением, имеющим отношение к России. Кроме них он купил и повесил на стену российский флаг, установил на компьютере русскую антивирусную программу и скачал несколько русских песен, одну из которых, из репертуара певицы прошлого Лидии Руслановой, выучил наизусть: о русской зимней обуви валенки.

      Одновременно он стал интересоваться политикой Кремля, личностью русского президента и, вообще, событиями, связанными с Москвой. Не полагаясь полностью на американские СМИ, Алекс теперь ежедневно просматривал телепрограммы «RT – Russia Today» и, получая таким образом информацию из разных источников, вскоре прослыл среди коллег экспертом по русским вопросам.

      Эта тяга к России возникла и укрепилась у Алекса постепенно, по мере того, как он сознавал в себе русскую кровь. Разумеется, он был и продолжал оставаться американцем, привыкшим с детства считать себя свободным гражданином величайшей в мире свободной страны. Но теперь некоторая часть его души принадлежала и далёкой земле, о которой он раньше практически ничего не знал.

      «Тогда что же такое нация? – размышлял Алекс по этому поводу. – Сообщество людей, которые чувствуют своё единство, или сообщество людей, которые единство сознают? Иными словами, живёт ли принадлежность к нации в сердцах людей или только в их головах?» Ведь окажись его мама не русской, а, скажем, японкой, он бы сейчас, пожалуй, стал любителем сакэ и восхищался кодексом самурайской чести. И всё же мама Алекса была русской, и восхищался он поэтому кристальной