Луна над пустыней. Юрий Сергеевич Аракчеев

думаю, вам ясно, почему никакие страхи перед встречей с ядовитейшими из паукообразных и пресмыкающихся не остановили бы меня от поездки не только в Среднюю Азию, но куда угодно.

      Знойный Ташкент

      5 мая утром я вылетел из Москвы.

      В Ташкенте цвели пионы и розы, на лицах местных жителей в аэропорту уже утвердилась этакая типично летняя гримаса: «Жарко, но ничего не поделаешь». Было градусов тридцать в тени.

      В открытых окнах троллейбуса замелькали пирамидальные тополя, домики, увитые виноградом, акации и дико изуродованные остовы каких-то деревьев. Оказалось – это тутовник. Его листьями здесь кормят гусениц тутового шелкопряда, выращивая коконы на дому…

      Проехали центральные районы Ташкента. Вот и нужная мне остановка – конечная. В Музее природы меня должен ждать начальник будущей экспедиции Георгий Федорович Колюх. Итак, где он, Музей природы?

      Об этом я и спросил проходящего мимо мужчину с черными усиками и в тюбетейке.

      – Музей природы? – Мужчина долго разглядывал меня. Наконец почмокал губами и заявил:

      – Так он сгорел.

      – Как… сгорел?

      У меня сердце упало. В воображении со страшной быстротой замелькали картины пожара. Недаром было столько писем и телеграмм, недаром экспедиция откладывалась: когда долго тянется – это плохой признак! Ох, и кошмарная, должно быть, картина была! Что же делать? Что с Георгием Федоровичем?..

      – Сгорел, – повторил мужчина, с удовольствием, как мне показалось, наблюдая мою растерянность. И добавил: – Весь сгорел, начисто… – И языком поцокал: – Ц-ц-ц…

      – Как же так? – спросил я, совершенно обескураженный. – Как же так? Ведь я только неделю назад телеграмму…

      – Сгорел, – повторил мужчина. – Ничего не поделаешь.

      – Ну, а где же он был-то? – спросил я все-таки, тревожно оглядываясь.

      – А вон где был: прямо иди и налево. Стены остались. Живут там, спросишь. Рядом с базаром.

      В полной растерянности я поплелся сначала прямо, а потом налево.

      – Вот он, музей, – бойко ответила на мой вопрос бледнолицая женщина и махнула рукой в сторону мрачноватых серых стен без окон и дверей.

      – Что он, разве сгорел? – спросил я. – Мне вот только сейчас сказали…

      – Да, сгорел, – весело сказала женщина. – В прошлом году еще. Не работает. Но там есть сотрудники, у них все узнаете.

      В полном недоумении я заглянул в открытую дверь Г-образного одноэтажного здания, рядом с которым действительно чернел обгоревший скелет большого дома… В комнатке с огромными шкафами и коллекциями тропических бабочек на стенах мне показали рабочее место Георгия Федоровича Колюха. Так как начальника будущей экспедиции на месте не было, пришлось идти в административный отдел музея, который находился дальше по улице, напротив базара. В небольшом глухом дворике административного отдела, этаком испанском патио с окружающей его скрипучей деревянной галереей, цвели ярко-алые и желтоватые чайные розы. В воздухе