Последняя война. Кир Булычев

космонавтов не жалеть усилий для того, чтобы ее открыть. За дверью оказался холодильник, давно отключившийся, но заваленный плитами не растаявшего льда. На глыбе льда лежал полуразложившийся труп человека.

      Узнав о находке, корона Вас сразу начал готовить аппаратуру, не ожидая, пока вернутся разведчики. И когда вездеход покатил к кораблю, все было готово.

      С курами дело ясное – с ними машина работала. Но что получится с человеком?

      – И бог создал Адама, – сказал Малышу Бауэр.

      – Бог, как ты теперь знаешь, понятие коллективное, – ответил Малыш. – Один из богов включает рубильник, второй будет следить за температурой, а еще один, поменьше рангом, – это я – будет в это время на вахте. И потому пропустит исторический момент.

      Ожил динамик внутренней связи, и подчеркнуто сухим голосом Баков произнес:

      – Вниманию членов экипажа. Желающие наблюдать ход операции могут подняться на мостик. Мы переключаем на лабораторию большой экран. В лаборатории находятся только участники эксперимента и доктор Павлыш. Повторяю…

      Экран показывал внутренность лаборатории – Аро у пульта, Павлыш и Вас у приборов рядом с колпаком операционного стола. Колпак был чуть матовым, и человек, лежащий на столе, опутанный проводами и шлангами, казался бесплотным. Лицо его было закрыто широкой белой повязкой.

      Вошла Снежи́на, и Бауэр подвинулся, освобождая половину стула.

      – Готово, – сказал в лаборатории Аро, повернувшись к операционному столу. Он включил пульт.

      Действия Павлыша и короны Вас были уверенными, но казалось, что уже прошло полчаса, а они все так же наклоняются над пультами, подходят по очереди к операционному столу, снова возвращаются к приборам, делают массу неспешных и не очень нужных движений, которые никак не отражаются на состоянии прикованного к операционному столу тела.

      Иногда биологи обменивались короткими фразами или словами, чаще даже цифрами, понятными только им.

      В один момент получилась заминка: по приказанию Аро засуетились роботы, подключая дополнительные линии питания. Павлыш выпрямился, пользуясь минутой, чтобы отдохнуть, и объяснил для тех, кто был на мостике:

      – Еще минут пять, и начнем поднимать температуру.

      – Пока все нормально? – спросил Загребин.

      – Трудно сказать. Идет регенерация клеток на молекулярном уровне.

      – Доктор Павлыш, – прервал его Вас, – проверьте содержание белка.

      И Павлыш тут же забыл обо всем остальном.

      Бауэр встал и прошелся, чтобы размять затекшие ноги. Пять минут тянулись часами…

      – Ой, смотрите! – сказала вдруг Снежи́на.

      Даже под слоем креплений и шлангов видно было, как тело человека меняет цвет, розовеет, наполняется жизнью.

      – Температуру не поднимать выше тридцати градусов, – приказал корона Вас.

      …Когда первый человек Синей планеты очнулся, он лежал на кровати в госпитале доктора Павлыша; над кроватью был натянут прозрачный звукопроницаемый купол, защищающий