Последняя война. Кир Булычев

струйками воды.

      Баков увидел тропинку и свернул на нее, отклонившись от прямого пути к домам. Шагов через двадцать тропинка раздвоилась.

      Мощенная камнем дорожка вела к дому. У закрытой растрескавшейся двери стояло дерево. На надломанной ветви сохранились бурые, скрючившиеся листья.

      – Подождите здесь, – сказал Баков Снежи́не и Бауэру. И для сведения Загребина добавил: – Сейчас войду в помещение.

      Снежи́на рассматривала дом. Закрытая дверь, краска облупилась, и между ее розовыми пятнами проглядывает серое дерево. Несколько окон – шесть или семь по фасаду. Окна, высокие и узкие, сужаются кверху. Некоторые закрыты ставнями. Раньше в окнах были стекла, но стекла вылетели, и осколки валяются на дорожке. Некоторые из осколков белые – на окна были наклеены полосы бумаги. Плоская крыша выступает далеко над стеной.

      Тем временем Баков подошел к двери и потянул ее на себя. Дверь скрипнула и отворилась.

      Баков включил фонарь на шлеме и медленно повернул голову, обшаривая лучом комнату.

      – Пусто, – решил он наконец. – Пойдемте.

      «Еж» подвинулся по дорожке к самому входу, и Снежи́на знаком приказала ему ждать.

      Первая комната была пуста, только на дальней стене висела картина без рамы и прибор с циферблатом, похожий на часы.

      Лучи фонарей метались по комнате, играя тенями на стенах.

      Дверь в следующую комнату была открыта. Баков сделал шаг к ней, но вдруг остановился, прислушался. Снежи́на тоже услышала тихое постукивание, быстрое и ровное, будто кто-то на цыпочках пробежал через ту комнату.

      – Прибавь мощности, – шепнул Бауэр.

      Баков переключил фонарь на шлеме, и тот кинул ослепительный поток света. И тут же постукивание пропало, будто налетев на препятствие.

      – Что-нибудь случилось? – спросил в шлемах голос Загребина.

      – Тише, – прошептала Снежи́на.

      Баков сделал шаг вперед, в дверной проем.

      – Вот она, – сказал он.

      Снежи́на заглянула ему через плечо. Пойманное в ловушку яркого луча, ослепленное, в углу комнаты сидело рыжее животное, похожее на крысу, только без хвоста, с большими острыми ушами. Услышав голос Бакова, крыса, будто очнувшись, бросилась к высокой кровати, занимавшей чуть ли не половину комнаты, и исчезла под ней.

      – Обнаружили животное, похожее на крысу, – доложил обыденным голосом Баков. – Поймать пока не удалось.

      – Интересно, – сказал Загребин.

      Баков, задумавшись о чем-то, кивнул.

      – Может, отодвинем кровать? – спросил Бауэр. – Эта дуся могла построить себе гнездышко.

      Баков ничего не ответил, но потянул на себя кровать, аккуратно застланную истлевшим, ветхим покрывалом.

      Снежи́на ахнула. За кроватью обнаружилось большое гнездо, из которого к щелям между стеной и полом кинулись крысята. Бауэр открыл ставни, и в комнату вошел серый дождливый день.

      Потом осмотрели остальные помещения. Снежи́на удивилась несхожести таких знакомых вещей, как плита, кастрюли, стулья, будто изобретатель долго ломал