Пробуждение чувств. Юлия Владимировна Горошникова

и встречалась с ним глазами. Он не пугался и не отводил взгляда, смотрел, словно изучающе. Но от его взгляда у меня по спине пробегали мурашки, очень странные ощущения. После физики, стараясь прийти в себя, я поспешила на английский.

      На уроке английского языка я сижу за последней партой одна. Катя учит французский. За последнюю парту я села, чтобы меньше привлекать к себе внимание. Английский я не люблю. Когда-то мне было интересно, но потом у нас сменилась учительница, и предмет стал монотонным и скучным. Я конечно готовлюсь к урокам, старательно перевожу со словарем, но нет того непринужденного общения с учителем.

      Прозвенел звонок, в класс вошел новенький и сел рядом со мной, хотя были свободные места. Рассеянно слушая, я начала рисовать узоры на последней странице тетради, избегая открыто смотреть на своего соседа. Он внимательно смотрел, как я вывожу геометрические орнаменты, но попыток заговорить со мной не предпринимал. К середине урока я не выдержала.

      – Хочешь о чем-то спросить? – досадуя на себя, взглянула я на него.

      – Чем ты занимаешься? – спросил он, хотя на его лице не было и тени заинтересованности.

      – Рисую.

      – Зачем? Я не понимаю смысла в твоих рисунках.

      – А я не вкладываю в них никакого смысла. Я вообще отключаю голову, когда рисую их, рука сама выводит.

      – Это помогает тебе сосредоточиться на чем-то?

      – Нет, это помогает мне скоротать время на уроке. Мне скучно.

      Странный получается разговор, он смотрел на меня, явно не понимая.

      – Могу нарисовать что-нибудь более понятное, – предложила я. – Хочешь, тебя нарисую, если не будешь шевелиться. – Я перевернула страницу, внимательно посмотрела на него. С чего начать,…конечно, с глаз. Я принялась изображать глаза, стараясь точно передать их красоту. Я так сосредоточилась на работе, что забыла, где нахожусь.

      – Женя Никитина, – услышала я обращение Надежды Петровны, – что ты там так усиленно пишешь? Я вроде ничего не задавала записывать.

      Она направилась к нашей парте, я поспешно закрыла тетрадь. Но дойдя до меня, она повернулась к моему соседу:

      – А ты, видимо, новенький?

      – Да, моя фамилия Райский, – встал Максим из-за парты.

      Надежда Петровна задержалась взглядом на его лице и, забыв про меня, попросила:

      – Расскажи, пожалуйста, о себе по-английски.

      Максим свободно говорил на английском, наша англичанка давно не слышала такого связного рассказа. Она стояла, удивленно вскинув брови, и улыбалась, пока не прозвенел звонок с урока. Даже задать нам ничего не успела, просила повторить предыдущую тему.

      – Как ты это сделал? – спросила я, убирая учебник в сумку.

      – Что?

      – Ты будто загипнотизировал ее. – Я внимательно на него посмотрела.

      – Я ничего подобного не делал.

      На его лице не дрогнул ни один мускул, даже в глазах ничего не мелькнуло, может, мне правда все показалось…

      – Можешь отдать мне рисунок? – после паузы спросил Максим.

      – Я