Империя Independent. Игорь Анатольевич Верещенский

тебе бы всё жрать! Ну да, и в столовой тоже. Не сомневаюсь, что специально тебе там оставили порцию.

      Глаза Хомяка загорелись; кажется, он даже позабыл бояться.

      – Ты губу-то подбери, Хомячина! Столовую ещё заслужить надо. Сделаешь всё как я скажу – может и пущу туда. Хотя там наверно всё убрано. Но что-нибудь вроде печенья могло остаться!

      При слове «печенье» хомяк сглотнул, чем рассмешил Белку.

      – Тебя что, дома не докармливают? Ха-ха!

      – Его на диете держат, – добавил Пашка, и Семён надулся. – Так! Теперь нитку Ищите нитку! И ты ищи, что застыл? Для тебя же всё это.

      – Что ты… то есть я… должен буду делать? – выдавил Хомяк.

      – Сейчас всё увидишь. Ну, готово! Назовём его Жорж.

      И Павел продемонстрировал всем Жоржа. На голову ему в качестве лица нацепили маску кота Леопольда, на шею накинули петлю из кушака Джульетты, а к ноге привязали тонкую чёрную нить.

      – Значит так, объясняю один раз, – заговорил торжественно Пашка. – Мы подвесим его к потолку у гардероба, где каморка Афанасича. Так, словно он повесился. Типа труп висит. Ты ведь уже играл труп, правда, Жорж? Ну вот, тебе не привыкать. Опыт есть! Мы с Белым спрячемся за дверью на лестницу, и протянем туда нить. А ты, Хомяк, должен будешь пойти к Афанасичу и как-нибудь заставить его выйти в холл. Он увидит это дело, и тут я потяну за нить, словно он поворачивается… короче, тот напугается, он ведь слепой, не поймёт сразу… кинется к дежурному телефону, который у входа, и тут ты, Хомяк, должен будешь зайти туда к нему и взять ключи. Вопросы?

      В глазах несчастного Хомяка был шок, у Белки же – восторг.

      – Ого! Вот это супер! Вот это ты придумал! – тут же запрыгал последний. – А потом что?

      – А потом свалим. С ключами.

      – Но… – ожил Хомяк, – это же… он же старый! Нельзя так!

      – А ты не помнишь, как он нас своей палкой гонял, когда ещё пошустрее был? Так можно?

      – Меня гонял, да! Но не догнал, ха-ха! – вставил Белка.

      – Тихо ты, иначе я тебе рот заткну и к стулу привяжу! Мне, между прочим, он тогда в лоб вмазал своёй тростью долбанной.

      – Меня он не гонял, – заявил Хомяк, – а тебе… не надо было к нему в комнату подбрасывать вонючку эту… сигарету…

      – Ты поучи ещё меня! Я выкурить его хотел. А заодно проверил, есть ли у него нюх. Поздно, Хомячина, я же предлагал тебе уйти! Поздняк метаться.

      – А можно я потяну? Можно я потяну на нить? – не унимался Белка.

      Пашке надоело: он взял его за ухо и толкнул, тот угодил в ловушку для крыс. Раздался щелчок и Белкин истошный вопль – ловушка захлопнулась прямо по пальцам ноги, и открытые сандалии не смогли их уберечь. Пашка подскочил к нему, зажав рот.

      – Слушай, ты откуда вообще взялся на мою голову? Ты же уезжать куда-то там собирался! Разожми ты ему ногу, Хомяк, что стоишь?

      Семён бросился исполнять указание.

      – Мы… мы должны были уехать, но папа… попал в больницу, – ответил Белка уже весьма смирно.

      – А