Баллады и сказки. Наталья Леонидовна Исупова

луна безумна…

      Я выстоял, бог свидетель!

      Вы рвали на лютне струны,

      И шнур из корсажных петель.

      Орган наполнял минором

      Истекшее кровью сердце,

      Себе я казался вором,

      С ключом от заветной дверцы.

      Но горек был плод победы -

      Белело лицо от гнева,

      Вы были в плену Эреба,

      Прекрасная королева.

      А я, подарив свободу

      От сует мирских и плоти,

      Я – самый последний грешник,

      О душах чужих в заботе.

      Я плачу над хладным телом,

      И нет избавленья муке,

      А ваша улыбка, Белла,

      Застыла. Лилейны руки.

      Сегодня луна безумна,

      Пурпуром окрашен мрамор,

      Я бедный простой игумен…

      И… как же идет вам траур…

      Я был не достоин, Боже,

      Ни ваших даров, ни гнева,

      Мне исповедь не поможет,

      Прекрасная королева.

      Искал я спасенье в вере,

      И в это слепом смиренье,

      Как раб над веслом галеры

      Склонялся, страшась прозренья.

      Я больше терпеть не в силах,

      Как червь мою душу гложет,

      Ушел бы вослед за милой -

      И рвется стилет из ножен.

      Но нет наказанья хуже,

      Чем вечно терзаться пыткой,

      Что больше в дворцовой стуже,

      Не вспыхнет ее улыбка…

      Май 2007г.

      Баллада о старых парусах

      Паруса моей шхуны давно безнадежно черны,

      Роджер лыбится с флага шербато-свирепым оскалом,

      Море пахнет свободой одной неоткрытой земли,

      Пропустив пору юнги, я смело шагнул в капитаны.

      Я хватаюсь за шпагу, взвожу револьверный курок,

      Я считаю мгновенья до шанса вступить в перестрелку

      Я – не воин, я – не дуэлянт, … не стрелок.

      Ставит на кон судьба не брильянты – сверканье подделки.

      Паруса моей шхуны, когда-то багрянил закат.

      Я играл с самой смертью и плел записные интриги,

      Я не верил в любовь, был, возможно, излишне богат,

      Никогда не прощал, и рядиться не жаждал в вериги.

      И под парусом алым хотел бы вернуться к Ассоль,

      Я готов был шутить с провиденьем в бессмысленной сказке,

      Но на раны ты сыпешь крутую, осколками, соль,

      Ты жестока со мной – я сгущаю на парусе краски.

      Паруса моей шхуны, когда-то вы были чисты,

      Белый шелк надували ветра перед мысом Надежды.

      Я был юным. В созвездии южном сияли кресты -

      Были мысли чисты, благородны и благостны прежде…

      Я под парусом белым недолго ходил по морям,

      Мне менять надоело кричаще-цветастые флаги,

      Я не мог служить верой правителям и королям,

      Даме сердца и той – никогда. Рыцарь кубка и драги.

      Паруса моей шхуны… Да, к черту, была бы цела

      Моя шхуна, команда, моя голова да удача.

      Я давно не вел дел, но ведут за собою дела,

      Джентльмены не смотрят назад, и, конечно, не плачут.

      Паруса-паруса… И костляво-обугленный флаг.

      Тлеют