Записки из альбома. Павел Николаевич Поляков

за два года посмотрели по телевизору программу последних новостей. Разумеется, Президент не захотел уйти: слишком высоким был к нему счет со стороны миллионов людей, чьими судьбами была оплачена Его жажда власти. Предстояла борьба, и я считал, что был готов к ней. Решение вернуться было принято тот час же. Сборы также не были долгими, и мы выехали поездом в тот же день поздно вечером. Я немного опасался неприятностей при пересечении границы, но, слава Богу, все обошлось. Главное, что мой пистолет, который я выменял на две бутылки водки у подгулявшего моряка, был со мной. Теперь наше возвращение, наконец – то, имело смысл. Через день, утром, мы уже были в городе.

      Часть 3

      Итак, настало время вспомнить самое важное. Но сначала неплохо бы промочить горло. Кто поставил передо мною эти противные устрицы? Разве я заказывал их? Эй, Бьерн, унеси эту падаль и подай селедку, жирную с икрой, а иначе… Не перебраться ли мне поближе к камину. Чертовски холодно. Мои пальцы совсем заледенели. Какая странная лужа образовалась на столе под треснувшей пивной кружкой: при догорающем свете свечи она похожа на пятно крови. Почему так хочется пить? Бьерн, тащи сюда пиво, да побольше, видишь, я не могу ждать. Ну, вот и ладно. Хорошо. Спасибо тебе, Бьерн. Неплохо бы немного успокоиться. Но как давит этот низкий черный потолок. Нет, ерунда, все это только, кажется. Расслабься. А теперь попытайся вспомнить…

      Ясный и холодный осенний день. Народ снова стекается к большому белому зданию, совсем, так как тогда – два года назад. Но странно, что о тех днях уже никто не вспоминает. Изменились люди. Нет усатых молодцов в синих шароварах, нет элегантно одетых военных. Нет дымящихся сладкой кашей полевых кухонь, дармовых обедов и разливаемой по вечерам водки. Ничего этого нет. Но есть очень странные люди, растерянные и немного сумасшедшие. Есть баррикады из железной рухляди и посты из продрогших, но счастливых людей. Есть женщины, шутками и смехом старающиеся поднять нам настроение. В общем, все происходит почти что так как раньше, но только совсем не так. Большое белое здание огорожено колючей проволокой. Огромная масса солдат выстроилась, согласно приказу Президента, по периметру дома, в расчете на то, что ни одна живая душа не сможет прийти к его защитникам на помощь. Машины с водометами и слезоточивым газом. Короче, все было так как могло было быть два года назад.

      В эти дни Надежда была какая – то странная. Она смеялась, часто капризничала, но иногда вдруг затихала, садилась в какой – ни будь укромный уголок и плакала, вытирая покрасневшие веки белым носовым платком. Я никогда не подходил к ней в эти минуты – боялся неосторожным словом испугать, оттолкнуть ее от себя. Но сейчас, очень жалею об этом: я мог бы быть с ней рядом в ее последние дни. Почему я этого не сделал? Ненавижу себя за это. Ведь вместо того, чтобы заниматься всеми бессмысленными делами, которыми было наполнено тогда наше время, я мог бы проводить эти часы с ней. Я очень любил ее тогда, так как оказалось никого и никогда не любил, и теперь