Ламбрант-некромант. Гапарон Гарсаров

себя, раз у них было всё так весело? – Борис услышал голос Андрея за спиной и жестом поприветствовал его.

      – Да слухи разные ходили, – пожала плечами Евгения. – Сатанисты же часто такое делают – устраивают совместное харакири. То яда напьются, то наркотой наширяются до потери пульса. Некоторые предпочитают уйти из жизни экзотично. Ну, знаешь, так, чтобы потом долго говорили об этом. Войти, так сказать, в историю. Думаю, те парни с болота тоже решили, что пришла пора присоединиться к миру демонов.

      Красноволосая студентка вдруг рассмеялась, хотя Борису было далеко не до веселья.

      – Мне казалось, что сатанисты предпочитают убивать и мучить не себя, а других людей, – сказал он, задумавшись. – Самоубийство как-то уж выглядит совсем слабым поступком для них…

      – Всё, что я знаю о сатанистах, так это то, что они больные дебилы, – поведала девушка. – А поскольку суицид по христианству это очень серьёзный грех, то вполне логично, что сатанисты практикуют именно такой способ приобщения к дьяволу.

      В её словах был резон. К тому же Тронин сам говорил, что один из убитых однозначно являлся приверженцем Сатаны и вообще имел дурную репутацию. Вот только как объяснить большие языки у убитых? Неужели так на несчастных подействовал какой-нибудь экзотический яд?..

      От очередных размышлений Бориса отвлекла суета перед аудиторией. Там столпились любопытные сокурсники, включая и Андрея. Тот с большим интересом заглядывал внутрь, пытаясь понять, что там такого удивительного.

      – Опять, наверно, кто-то прикололся, – предположила Евгения, выбросив стаканчик из-под кофе в ближайшую урну. – Так и думала, что лучше сегодня не просыпаться.

      – Андрюх, что там такое? – спросил Борис.

      – Кажись, поломойка копыта откинула, – радостно сообщил тот.

      Андрея отодвинули подальше от дверей, чему он, собственно, не особо возражал.

      – Споткнулась бабуся на лужице, – предположил сокурсник, поправляя огромные очки. – Считай, пары не будет уже. То-то препод обрадуется.

      – Да он и не собирался, наверно уж, приходить, – подметила Евгения. – Десять минут как лекция должна идти, а никого нет. Пошла я завтракать лучше. Кто со мной?

      – Конечно я! – вызвался Андрей, но его персона интересовала девушку меньше всего.

      Впрочем, у Бориса не было аппетита. Едва он узнал о том, что первого занятия не будет, сразу же поспешил вниз. Ночью заснуть ему мешала не только плачущая Лера и больная рука, но и мысль о спрятанной на кладбище флейте. Или, как её называл коллекционер, мощи Святого Реазарха. Так что внезапно освободившееся время стоило потратить на возврат реликвии в руки законного владельца, коим Борис считал теперь самого себя. Наверняка и кладбище уже должно было открыться с минуты на минуту.

      Этим утром здесь было многолюдно. У главных ворот сновали старушки с венками и цветами, а на центральной аллее прогуливались опечаленные родственники очередного высокопоставленного покойника. Впрочем, обилие народа не могло помешать Падерину. Он осторожно покрутился возле ворот, оценил обстановку, проник