Два билета в Индию. Кир Булычев

Постепенно угомонились соседки по палате, заснул весь лагерь, поднялась луна и осветила кровати. Зажужжал комар. Далеко-далеко загудел на реке пароход. Синяк на щеке разболелся, как зуб. «Все равно, – подумала Юлька, – если бы я сейчас его увидела, я бы снова на него напала».

      – Юля, – раздался голос под окном. Тихий, как комариный звон.

      Юля подумала было, что вернулся Фима, хотя это было невероятно, потому что Фима обожает спать. Может быть, Семенов решил свести счеты? Юля решила подождать.

      – Юля, – снова послышался голос. – Выйди к нам. Надо поговорить.

      Юля вскочила с кровати, хорошо, что та стояла у окна, и высунулась наружу. Никого на улице не было. Дорожки казались светлыми, почти белыми от лунного света, по небу бежали тонкие рваные облака, и вокруг стояла пустынная тишина.

      – Кто здесь? – спросила Юля.

      – Не бойся, Юля, – послышался голос из большого розового куста, который рос на перекрестке дорожек. – Мы не шутим. Нам надо поговорить с тобой, чтобы никто не видел.

      – Это ты, Семенов? – спросила Юля.

      – Ты нас не знаешь, – сказал голос. – Нам не к кому обратиться, кроме тебя. Ты нас поймешь.

      – Покажись, – произнесла Юля, – если ты не Семенов.

      – Ты испугаешься, – сказал голос.

      – Меня уже ничем не испугаешь, – ответила Юля искренне. – Я боялась только, что меня из лагеря выгонят.

      – Спасибо тебе, – ответил голос. – Тогда мне ничего не остается, как перед тобой появиться. И постарайся не падать в обморок от страха.

      В обморок от страха Юля еще никогда не падала, но такое предупреждение может кого угодно испугать. Ведь Юля почти не сомневалась, что все это – месть презренного Семенова.

      И потому, когда куст начал раскачиваться и из-под него на серебряную дорожку стал вытягиваться длинный толстый шланг, Юлька даже почувствовала некоторое облегчение. Что угодно, но это был не Семенов.

      По дорожке полз удав метров в пять длиной, в Юлькину ногу толщиной. Шея его сужалась к плоской широкой голове, длинный раздвоенный язык быстро высовывался изо рта и прятался вновь, неподвижные черные глаза смотрели в упор, как будто гипнотизировали. Удав прополз по дорожке несколько метров и свернулся кольцами под самым окном.

      – С ума сойти, – прошептала Юлька, которая знала зоологию и угадала при свете луны сетчатого питона, обитателя тропических стран. Странно, но ее в тот момент не столько удивило, что змея разговаривает, как чисто зоологическая неправильность. – Сетчатые питоны у нас не водятся, – сказала она.

      – И не говорите, – согласилась громадная змея. – Это совершенно исключено.

      Рот змеи открывался в такт словам, но глаза оставались неподвижны, будто говорила не змея, а какая-то машинка внутри ее.

      За Юлькиной спиной кто-то сказал сонным голосом:

      – Ну, скоро ты угомонишься, Грибкова?

      Юлька не ответила, а перемахнула через подоконник. Мокрая от росы трава была холодной.

      – Куда идти? – спросила она шепотом.

      – За кухню, – ответил питон. – В кусты.

      – Тогда