Найти апельсины. Михаил Гофер

могу. А рассказать, кроме тебя, некому. Вот и приехал…

      Вот тебе так! Морщина то на лбу и не морщина вовсе! И не зря я её с вмятиной спутал – это и был шрам с вмятиной, а никакая не морщина! И разговаривал Сашка чудно, не потому что зубы болели, а потому что челюсть срослась недавно! Я поднялся и сел, согнув под себя ноги. Боясь спугнуть Сашкины мысли и без того, видимо, сильно плутавшие, я подобрал конец шнурка от палатки и начал вязать на нём всякие узлы и узелочки, чтоб хоть чем-нибудь занять руки и не помешать рассказу. Сашка исподлобья взглянул на меня, удостоверился, что я здесь, опять уткнулся взглядом в костёр, и, сбиваясь и запинаясь, начал (стилистику Сашкиного рассказа я честно пытался сохранить, но за точную дословность не поручусь, всё-таки это, скорее, мой пересказ):

      – В конце этой зимы меня направили в долгую командировку. Объяснять что и как не буду, во-первых, потому что начинать надо издалека, пользоваться словарём для тебя непонятным, да и географию разглашать не могу. Потом поймёшь, слава Богу, слушать то ты всегда умел. Скажу только, что одна из областных больниц устанавливала и настраивала оборудование, в котором разобраться без консультаций нашего института невозможно; младшие научные сотрудники не имеют достаточно опыта, а старшие имеют слишком мало представительских полномочий для таких дел. Вернее, можно было бы и наделить кое-кого из парней, но на кафедре они справились бы не в пример лучше, чем в этой областной больнице, поэтому мы даже жребий не тянули. Решительно и бесповоротно командировали меня.

      Домашние мои давно привыкли, что я временами пропадаю куда-то: то симпозиумы, то семинары, то конференции, так что сборы были недолгими, да и не о сборах и прощаниях я хочу рассказать. Работа в этой больнице со стороны человека, не понимающего специфики, выглядела пикником в сумасшедшем доме, так что и о ней говорить не буду. Расскажу только вот о чём: ты знаешь, как я не люблю большие города. До дома было не добраться, а главврач оказался очень коммуникабельным господином, и выписал мне доверенность на автомобиль, старый карбюраторный автомобильчик, при умении поддающийся ремонту в любых условиях, на котором обычно ездил его сын – кадровый офицер, который, в свою очередь, тоже был в командировке. Поэтому в ближних передвижениях я был фактически неограничен, и, как только начал сходить снег, все выходные пропадал за городом. Ну, это, если не было дождей. В дождь я сидел в пустующей пока на моё счастье квартире, которую предлагали молодым специалистам-врачам в начале их карьеры в этой больнице, и читал книги, которые удавалось достать.

      Сашка усмехнулся:

      – Помнишь время, когда хорошие книги надо было доставать? Так вот с тех пор ничего не изменилось… Хорошую книгу по-прежнему не достать. Детективы про то, что «бандиты тоже люди», ворами заказанные и бандитами оплаченные; исторические расследования в стиле «я открою вам глаза», женские романы о трепещущих ресницах и вздымающейся груди и прочая макулатура… Что поделаешь – издержки воспитания – не могу я это читать. Вернее,