Неукротимая красавица. Бертрис Смолл

он просто гроза всех окрестных девиц, милая мама! С тех пор как дядя Патрик упал с лошади и свернул себе шею, а новоиспеченный граф вернулся домой, не проходит и дня, чтобы я не услышала очередной рассказ о его похождениях! По всей округе ходят легенды о его мастерстве в постелях, на сеновалах и под заборами! Не думала, что ты захочешь отдать меня за такого развратника!

      Хозяин дома просто остолбенел от яростного взрыва чувств дочери. Джейми начал было смеяться, но тут же замолк под строгим взглядом матери, а сама Хизер сообразила, что, похоже, упустила что-то весьма важное в воспитании Катрионы.

      – Оставьте нас одних! – обратилась она к мужу и сыну, а когда мужчины вышли, сказала дочери: – Присядь, дорогая. Ты что-нибудь знаешь о том, что происходит между мужчиной и женщиной на супружеском ложе?

      – Конечно, – в некотором недоумении произнесла Катриона. – Он вводит эту свою штуку в отверстие у нее между ног, а через несколько месяцев оттуда же выходит ребенок.

      Хизер на минуту прикрыла глаза и подумала: «О, мое бедное дитя! В моей громадной и всепоглощающей любви к твоему отцу я совершенно забыла, что ты становишься женщиной, но ничего не знаешь о том наслаждении, которое испытывают любящие существа. Где мне найти слова, чтобы поведать тебе об этом?»

      Справившись, наконец, с чувствами, она открыла свои фиалковые глаза, глубоко вздохнула и холодно произнесла:

      – Ты отчасти права, но акт любви между мужчиной и женщиной не обязательно заканчивается каждый раз рождением ребенка. Имеются способы предотвратить это, не лишая себя восторгов любви. Буду рада научить тебя всему еще до того, как ты выйдешь замуж.

      Девушка была явно заинтересована, а мать между тем продолжала:

      – Занятия любовью доставляют громадное наслаждение, Катриона.

      – В самом деле? И каким же образом, мама?

      Легкий оттенок презрения не ускользнул от внимания Хизер. «Великий боже, ну как мне это ей объяснить?»

      – Тебя когда-нибудь целовали, дитя мое? Возможно, кто-нибудь из твоих кузенов во время наших приемов пытался украдкой?

      – Ну да, кое-кто пытался, но я ему так врезала, что никто больше не осмеливался!

      Хизер захотелось завыть в голос от разочарования.

      – Но целоваться ведь так приятно, Катриона! Особенно когда тебя при этом еще и ласкают. Это просто восхитительно.

      Катриона посмотрела на свою мать как на умалишенную.

      – Брр! Да что может быть приятного в том, когда женщина и мужчина трутся друг о друга голыми телами?

      От такого неприятия чувственных удовольствий Хизер едва не потеряла ход мыслей и самообладание.

      – И тем не менее это так! Уж я-то знаю! Боже, Катриона, мне больно оттого, что ты совершенно не осведомлена в этих вопросах! Ты не имеешь никакого представления, что значит быть женщиной, и я чувствую свою вину. А замуж за своего кузена Гленкирка в Двенадцатую ночь ты все же выйдешь, как и планировалось. Вы прекрасно подходите друг другу – он замечательная партия.

      – Я не выйду за него замуж, мама!

      Хизер