Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже. Карина Добротворская

день мы жадно исследовали души друг друга, а каждую ночь не менее жадно исследовали тела.

      24

6 мая 2013

      В начале весны я торжественно принесла домой драгоценный кусок сыра. Отстояла за ним длинную очередь в одном из первых в городе кооперативных магазинов на улице Пестеля. Сыра мы не видели больше года. Он стоил 150 рублей килограмм. То ли российский, то ли пошехонский. Я купила, наверное, грамм 250, потратив едва ли не треть моей стипендии. На сыр мы пригласили твоих родителей – это и в самом деле было нечто необыкновенное. Твоя мама подносила кусочек к носу, вдыхала и говорила:

      – Есть жалко, но хоть понюхать.

      В мае или июне на Невском продавали бананы – по 50 рублей за штуку. Люди стояли рядом, растерянные. Вроде бы такая экзотическая редкость – бананы, надо брать. Но за такие деньги! Я отчаянно купила один банан – для тебя. Это было моим способом объясниться тебе в любви. И ты это понял. Ты увидел меня в дверях с бананом и даже растерялся:

      – Иванчик, неужели ты это для меня купил? Включил музыку и самозабвенно плясал с бананом в руке по всей квартире. А потом почти весь скормил мне маленькими кусочками.

      В ларьках на Московском вокзале иногда появлялось черносмородиновое мороженое в бумажных стаканчиках. Ты знал, как я его любила, и бегал туда по два раза в день, чтобы проверить – не завезли ли?

      Не так давно я рассказала Линде Велс, главному редактору американского журнала Allure, как ты купил мне духи Climat. Она была так растрогана этой историей, что описала ее в письме редактора. Ты там фигурируешь как Karina’s husband.

      Духи всегда были моей манией, магической формулой мечты, надеждой на чудо, заключенной в маленький пузырек. А Сlimat, которые когда-то мой отец подарил моей маме, казались самым прекрасным запахом на свете. Тебе нравился не столько запах (к запахам ты был равнодушен), сколько дизайн коробки и флакона: “Посмотри, это же чистейшее ар-деко!”

      На углу Невского и Караванной открылся тогда магазин Lancôme – невероятное по тем временам событие. В витринах – лицо музы Линча Изабеллы Росселлини с красной помадой на губах, внутри – невиданные заморские сокровища. Чтобы туда войти, нужно было стоять в сорокинской многочасовой очереди, писать на руке номер, приходить на перекличку. Говорили, что здесь продаются духи Climat – за бешеные деньги, конечно, но кто считает, когда речь идет о мечте!

      Я не то чтобы их просила – я о них мечтала. Вслух. Тебе этого было достаточно. Не знаю, отстоял ли ты лютой январской ночью очередь на углу Невского, договорился ли с кем-то, чтобы тебя пропустили быстрее, или просто заплатил спекулянту втридорога. Ты не посвящал меня в детали. Просто принес заветный голубой флакон, заставив пережить острое мгновение счастья. И сам был счастлив – кажется, даже больше меня.

      Год назад знаменитый французский парфюмер Франсис Куркджан сделал специально для меня именные духи – в единственном экземпляре. Их создание напоминало сеанс психоанализа. Я рассказывала