Кочубей. Аркадий Первенцев

храброго середь исусова войска?» Застеснялись. Вылез самый их главный полковник, красивый, высокий, – может, сам великий князь, – кричит, як резаный, тоже мне не уважит: «Держись за землю, рыжий хвастун, когда будешь падать». А мне – як вареником по губам: «Вот это на дело схоже». Порешили мы стреляться на маузерах. Он меня пулею в самый вершок шапки, в голову, мабудь, целил. А я его в грудь, просек, видать, насквозь. Упал, як чувал с половой. Дернули его в окоп, только подошвы сверкнули. А мабуть, грамотюка был, не хуже моего Володьки! – заключил комбриг и начал одеваться. – И выходит, комиссар, пока суд да дело, як-нибудь без грамоты, – подмигнул комбриг, – а на всякий дурной случай для письменных делов есть у меня Володька, Левшаков… Так, што ль, Левшаков?

      – В натуре так, товарищ комбриг, – бодро согласился адъютант.

      – Шо ты там кончил? Якую заведению? – игриво спросил Кочубей, подмаргивая комиссару.

      – Церковноприходской ниверситет, товарищ командир бригады.

      – Видишь, який у меня штат, – гордо приосанился комбриг. – А Рой все удивляется, почему да отчего я генералов луплю.

* * *

      Горбачев, возвращаясь с фронта, завернул в караул поболтать с другом своим, Свиридом Гробовым. Там он увидел Володьку, наводящего песочком и суконкой игру на клинок. Взял в руки Горбачев Володькину шашку, и запело в нем сердце менялы.

      – Давай не глядя, навкидок, – предложил он.

      – Не глядя не выйдет, а погляжу – может, с додачей покумуемся, – согласился Володька, поставив вопрос, как ему думалось, на довольно солидную почву.

      Сабля Горбачева отвечала всем требованиям кубинского инсургента, была длинна, широка, а главное – неимоверной тяжести.

      Обмен состоялся, и Горбачев, довольный проведенной сделкой, торопливо убыл, не сообщив даже как следует фронтовые новости.

      Глава XIII

      В полдень следующего дня конский топот резко оборвался у главного подъезда отеля «Бристоль» в городе Пятигорске. С коней спрыгнули всадники. Восхищенный шепот пополз по бульвару. Сгрудилась любопытная толпа. Как же – с Курсавки, с фронта прибыл известный Кочубей.

      – Вот это и есть он?! Тю, какой маленький!

      – Маленький, да колючий. Не человек, а шило.

      В «Бристоле» заседал ЦИК Северокавказской републики.

      Кочубей, бросив поводья коноводу, вприпрыжку пошел к подъезду. За ним шли Кандыбин и Ахмет.

      В дверях столкнулся с председателем ЦИКа Рубиным.

      – Это ты главный будешь? – спросил Кочубей.

      – Да я, – ответил Рубин, поглаживая бритую остроконечную голову.

      Кочубей небрежно сунул ему руку и, взяв за локоть, отвел в сторону.

      – А я – Ваня Кочубей. У меня до тебя есть дело. Мы с комиссаром надумали сгарбузовать пеший полк моего имени, во!..

      – Ну и организуйте, а я при чем? – удивился Рубин, пытливым взором изучая Кочубея, известного ему до этого только понаслышке.

      Кочубей подбоченился, язвительно скривил губы.

      – Во!